– Да без проблем, – одобрил я его тактику.
– Без обид? – уточнил он.
– Без обид, – подтвердил я.
Соглашение мы скрепили рукопожатием под хохот Грега.
Когда я появился в корпусе своего факультета, народ с курса уже толпился в коридоре возле аудитории. Все опрятные, со скидкой на эпоху, нарядные. Женщины, преимущественно, в принятой здесь классике – белый верх, черный низ, мужчины в костюмах, некоторые даже с галстуками. Я, как и большинство, этой статусной вещи не имел. В гардеробе Альберта нашелся лишь один цветастый галстук, который сразу же мною был отправлен в мусорное ведро. У Грега же галстуков не было вовсе.
Студенты тихо переговаривались, боясь потревожить, находящихся за закрытыми дверями членов экзаменационной комиссии. Кое-кто с бледным видом, или беззвучно шевеля губами, или в неполный голос, повторял презентационную речь. Стоящие возле открытых широких окон мужчины, нервно курили. Увидел я и Лену, что-то рассказывающую, обступившим ее девушкам. Поблизости топтался Алексей, в ожидании внимания от своей зазнобы, ловя каждый ее жест и каждое слово.
Наособице чуть ли не по стойке смирно, застыла Лебедева, осваивая амплуа злодейки-разлучницы. Студенты время от времени бросали на нее взгляды, кто заинтересованные, кто неприязненные, кто оценивающие.
Как только сокурсники меня опознали, тех же самых взглядов удостоился и я. Но в зоне отчуждения, в отличие от Татьяны, не оказался. То ли сработала мужская солидарность, то ли любопытство, то ли еще какой фактор, но студенты мужского пола потянулись ко мне с приветствиями.
Возникший гомон оборвал скрип открывающейся двухстворчатой двери, ведущей в заветную аудиторию.
В проеме остановилась неопределенного возраста женщина в таком же сером и унылом, как и ее внешность, костюме.
Перед собой она держала тетрадный лист.
– Здраствуйте, товарищи студенты, – поприветствовала она нас поставленным голосом.
Мы синхронно отозвались.
Мазнув всех строгим взглядом, она уперла его в лист бумаги и начала называть фамилии.
– Бондаренко!
– Здесь!
– Голдобина!
– Я!
– Жарков!
– Здесь, – отозвался Леха.
И так еще четырнадцать фамилий.
Я ожидаемо оказался в конце списка. После того как я отметился, секретарь приемной комиссии сместила внимание с листа на меня. В ее глазах я разглядел смесь неприязни и предвкушения.
– Чапыра, с вас и начнем, – сказала она как отрезала. И мне пришлось войти следом за ней.
"Главное – излучать уверенность и не волноваться", – напомнил я себе.
