Я прижимал к себе хрупкое тело, а поток слез все струился из глаз. Ощущение беспомощности вызывало дикую ярость. Меня колотило, в голове гремела пустота. Время остановилось, казалось, навсегда. Все мое естество заполнила оглушительная боль, а из груди вырвался исступленный, нечеловеческий вой.
Не знаю, сколько я так просидел, весь в крови, умоляя о прощении, но потом рассказывали, что меня оттащили от тела девушки лишь после лошадиной дозы успокоительного.
Я молча смотрел, как люди в белых халатах забирали тело моей невесты. Кто-то, кажется, что-то у меня спрашивал. Но я ничего не слышал. Я смотрел. Еще никогда не ощущал такой пустоты внутри себя. Холод и безразличие заполнили каждую клетку тела. Сигануть из окна? Или лучше таблетки? Нет, рано. Сначала я должен найти этого ублюдка. Мстить лучше на чистую голову. Этим я теперь и займусь. Для меня теперь нет другой цели, кроме мести. После можно навсегда уйти из этого отвратного места. Ничего больше не имеет смысла…
Я вскочил с пола, не в силах отдышаться. В уголках глаз поблескивали слезы, сердце готово было выпрыгнуть из груди. Тело снова заполнила жгучая, невыразимая боль.
– Зачем ты мне это показал?! – Я готов был разорвать двойника на куски.
– Чтобы напомнить, – коротко бросил он, будто это было нечто совершенно очевидное.
– Что – напомнить? – Казалось, от бешенства у меня пена изо рта текла. – Боль? Пустоту? Так хочу тебе вот что сказать. Я с ними не расстаюсь с того самого дня! Каждое утро я заставляю себя загонять их как можно дальше под корку. В самый дальний и темный угол. Так что же ты, интересно, хотел мне напомнить?
– Ну ладно, ладно, – примирительно вскинул он руки. – Если ты до сих пор ничего не понял, я тебя еще немного подтолкну.
– Даже не думай, ты…
И, снова вскочив в холодном поту, я, первым делом, накинулся на этого шутника. Но, ловко перехватив мой кулак, он откинул меня, как игрушку. Оказавшись вновь на холодном полу, я немного остыл и, собрав оставшееся спокойствие, процедил сквозь зубы:
– Может, все же расскажешь, зачем ты это устроил?
– Ладно, – закатив глаза, устало протянул двойник. – Видимо, придется пояснить. Жаль. Вдруг тебя бы неожиданно озарило. Как говорил ранее, я – истинный ты. Без масок. А что насчет воспоминаний, то первое – это когда ты впервые почувствовал вкус своего истинного существа. Хладнокровный, бессердечный, равнодушный. Разве не прекрасные ощущения? Признайся, тебе же понравилось. Не отпирайся, я тоже там был. А второе – одно из самых успешных моих выступлений, не находишь? Тебе было плевать на нее всегда. Когда ты смог сдержаться, чтобы не сказать ей это в лицо, я готов был аплодировать стоя.
