Диего Ордоньес со своими людьми охранял обоз с добычей и пленных, громко кричавших от радости, пока их развязывали.
– Вроде бы ни один не ушел, – доложил Минайя.
Он подъехал вплотную. Усталая улыбка, изрубленный щит у седла, чужая кровь запеклась на бороде, в крови по локоть и рука, все еще сжимавшая меч.
– Славное вышло побоище, сеньор Руй Диас.
– Да, недурное.
Минайя поглядел на труп мавра, лежавший у тростниковых зарослей. Вороной жеребец, не устояв на ногах, тоже повалился наземь и теперь лишь поднимал голову и слабо, страдальчески ржал.
– Этот был их предводитель?
– Кажется, этот.
Минайя показал мечом: кастильцы потеряли троих убитыми и пятерых ранеными в обмен на два десятка мавров, выложенных сейчас длинными рядами. Победители уже обшарили трупы, забрав все мало-мальски ценное. Рядом с убитыми кастильцами стоял на коленях рыжий монашек в окровавленной сутане, с арбалетом за спиной и бормотал латинские слова, молитвой провожая павших в дальнюю дорогу.
– У нас погибли, – сообщил Минайя, – мой двоюродный брат Диего Мартинес и еще один парень из нашего Вивара – Педро Гарсидиас. И Нуньо Бернальдес, кривой астуриец… Раненые – не тяжелые.
– Сочувствую твоей потере…
Минайя уныло кивнул:
– Да, черт возьми… Жалко. Хороший был парень. Такая ему, значит, доля сегодня выпала.
Руй Диас снял шлем и откинул назад кольчужный капюшон, кольца которого отпечатались на лбу и на влажной от пота куфии.
– Все же расклад в нашу пользу. И добыча наша.
– Что делать с пленными?
Руй Диас поглядел туда, где на широких истертых плитах старой римской дороги на коленях, со связанными за спиной руками стояли уцелевшие в бою мавры, под свирепыми взглядами победителей ожидая решения своей участи.
– Агарян – заковать в цепи, мурабитам – перерезать глотки, всем убитым – отрубить головы.
– Выйдет чуть не сорок штук, если считать с теми, кого убили в Корвере.
– Рассовать по мешкам. Отвезем в Агорбе и там же продадим мавров, оставшихся в живых.
– А добыча?
– Золото и серебро себе оставим. И лошадей тоже.
– Черт возьми, это по-нашему… Узнаю моего сеньора.
– Пошевеливайся, Минайя.
Тот отдал отрывистое приказание, и воины начали отбирать и убивать. Неумолимые кастильцы во главе с Диего Ордоньесом осматривали пленных и тех, у кого оказывалась мурабитская татуировка, отводили в сторонку, снова ставили на колени и, ухватив за волосы, запрокидывали им голову, как скотине, чтобы удобней было полоснуть по горлу ножом. Отойдя от горячки боя, они убивали уже без ненависти, обстоятельно и последовательно – одного за другим. Рутина победы.
