Фолл позвонил в дверь и подождал. Он слышал, как портье спускался вниз по лестнице. Фолл знал, она права. Лучше всего уехать, пока не произошло крупных неприятностей. А ведь он дал себе слово всячески их избегать. Но так ли? «Конечно, – думал он, – я могу предложить ей уехать одной. Дать ей денег и сказать, чтобы она уезжала на все четыре стороны».
В это время портье зажег в холле свет, и Фолл увидел в стекле двери отражение лица Изабель. И понял, что он не хочет, чтобы она ушла одна. Помогать ей – значит нажить неприятности, но не помогать – еще хуже.
– Ну что же, хорошо, – сказал он. – Я только возьму из этой лачуги свой чемодан. Но давайте поторопимся, Ваши друзья могут вернуться в любую минуту.
Стюардесса-француженка была очень хорошенькой. Когда она наклонилась к кому-то, сидящему с другой стороны прохода, ее ягодицы аппетитно обрисовались под изящной синей форменной юбкой. Ее словно выточенное бедро находилось всего лишь в нескольких дюймах от лица Ле Плана. Рассеянно рассматривал он это бедро, рассеянно думал: остаются ли эти девушки в Пальме на ночь после каждого полета? Правда, ему это совершенно безразлично. Если он сегодня проведет ночь в Пальме, вряд ли у него будет время для любовных забав.
Стюардесса выпрямилась и слегка покачнулась, так как самолет нырнул в небольшую яму. Улыбаясь и показывая при этом свои очаровательные белые зубки, она ожидала, пока Ле План прочитает бюллетень капитана: «Приземление в 9.05 по местному времени. Погода в Пальме солнечная. Температура +74° по Фаренгейту, Летим по расписанию»
– Благодарю вас, – сказал Ле План, возвращая бюллетень.
Улыбающееся лицо удалилось. Он нащупал в кармане рубашки пачку сигарет. Горло у него было таким же сухим, как и синеватый дымок, который он вдыхал. Через десять минут он узнает, что они затеяли. Через десять минут он встретится с Кохиллом, и… Или Кохилл вручит ему посылку – и тогда его рассказ окажется правдивым, или… или… Кохилл – вор. Ле План глубоко затянулся и сморщил длинные брови в беспокойной складке. Перед отъездом он внимательно изучил все имеющиеся у них сведения о Кохилле. Досье Кохилла гласило: два года за подлог в Мехико-Сити; выселение из Англии после шестимесячного пребывания там; обвинение в уклонении от уплаты налогов, все еще числящихся за ним в Вашингтоне. Да, такой парень, как Кохилл, может отважиться и на воровство.
Он поднял глаза. Стюардесса снова смотрела на него. Она указала на сигнальные огоньки впереди. Ле План в ответ улыбнулся. Он нагнулся и стал неумело отстегивать пристяжной ремень. Приземление через пять минут. Через пять минут он все узнает.
