— Ничего себе. Как будто отчёт читаешь с бумажки! Волосы дыбом. Ты ребёнка застрелил, Лиам! Неужели ничего не чувствуешь? — реакция доктора была слишком уж эмоциональной. Видимо специально провоцирует.
— Ничего, — Лиам отвечал спокойно. — Ну как, ничего? Это плохо. Очень плохо. Отвратительно. Не должно было быть там этого ребенка. Но мир таков. Много дерьма происходит. Такова война. Я предпочитаю не думать об этом. Это моя работа. От того как я её делаю, зависят жизни людей, которых я должен прикрывать, у которых есть жёны и дети. Если бы я замешкался, он бы подорвал ребят, или кто-то бы застрелил его. Все равно. Бенисио, мой напарник, как-то сказал мне в подобной беседе: «Лиам у тебя за спиной сорок килограмм амуниции, не носи с собой ещё один груз. Это тебе никак не поможет».
— А что было после? — всё это время психолог умудрялась записывать всё, что он говорил.
— После? Не знаю. Месяц прошёл или два. Он мне снился сначала. Не помню, про что сны. Да там и так плохо спалось. Нервно. Нельзя крепко спать. И душно ещё постоянно, жарко. А когда бываешь на базе, всё равно как-то не чувствуешь, что ты в безопасности. Просыпался несколько раз, и как будто не один в комнате. Кто-то смотрит на меня. А потом открываю глаза, и он стоит у стены и сверлит взглядом. В крови весь, у него в голове дырка от моей пули, синий какой-то, глаза пустые такие. Первое время думал, что это совесть или реакция какая-то, стресс. Ну понятно же почему. Но… не прекратилось. Как-то в один день понял, что уже совсем не о кошмарах речь, я на службе, точно не сплю и всё равно вижу. Иногда говорить пытался. Ну он. Как будто звук у телевизора отключили, губами шевелит, а ничего не слышно. Несколько раз днём было. Заходишь за угол, а он там стоит. А потом и другие были. Тоже из местных. Мужчины. Одна женщина. Я её не убивал даже. Фух.
Лиама била мелкая дрожь. Слезы не полились и сегодня, хотя доктор очень «старалась». Да он понятия не имел, когда плакал в последний раз. Слезы это не про него. Дрожать, пускать сопли, стучать зубами, рвать на куски свои губы, держать дерьмо в заднице и терпеть, всё что нужно, как говорил сержант Мосли. Вот это про него. А слезы — нет.
Голос доктора охладел, она подсела поближе и взяла его за руку.
— Ну всё-всё. Это просто вещи, которые происходят. Как дождь или снег. Всё, что тебе нужно знать: смерть — это не конец. Тело лишь сосуд, вмещающий твою сущность. Когда твой биологический цикл закончиться, то, что называется душой, отправится дальше. Для нас это уже научный факт. Душа будет воплощаться в этом или других мирах. В этом мире останется твой энергоинформационный след, как отпечаток или фотография. Сознание без физического тела. Оно может попасть в любой ад или рай или же остаться тут. Стать ангелом-хранителем или мучиться, прикованной к чему-либо. Как бывает с жертвами насилия или самоубийцами. Конец всегда один — это энергия развеется и станет частью общего поля. Видишь? Никакой мистики, всё просто, логично и понятно. Мальчик прикован к тебе. Видимо, потому что ты убил его. Сейчас я узнаю, в чём дело и попрошу его уйти.
