Да… Спустя столько времени и столько боли он оказался дома. Можно и нужно было жить. Развиваться, делать карьеру или же остаться в резерве и получить-таки образование. Но он предпочёл проверить себя, и при первой же возможности вызвался добровольцем…
Дурак.
Война калечит не только тела. Первые годы казалось, что это пройдёт мимо. Это его призвание, и он со всем справится. Всё получалось. Там где остальные ломались, он мог идти вперёд. Военные будни и лишения он переносил спокойно — словно воздух пропускал их через себя, но… у всего есть цена.
В его жизнь пришли кошмары: сначала во сне, а потом и наяву.
Ужасно видеть то, чего нет. То, чего не может быть. Сначала вдалеке, в тёмных углах, в отражениях и где-то на самой границе размытого периферического зрения. Потом ближе… ближе… и ближе.
Он пытался игнорировать ЭТО, бежать от этого, но виденья становились всё более навязчивыми и реальными.
И дальше так не могло продолжаться. Чудом удалось убедить мозгоправа сохранить секрет — официально его военная карьера была закончена в связи с травмой колена и хроническими болями.
И вот он снова на родной земле. Где ничего родного и знакомого нет. Первые шаги завели его в частную психушку. Там его должны были подлатать, ведь впервые с «Мэнсона» появилось ощущение, что он не справляется. Но вместо этого — месяц в бреду под убойными препаратами, обрывки бесед с врачами и в группе, отвратительная жратва и ещё более отвратительная компания… И диагноз: посттравматическое стрессовое расстройство и депрессия.
Тс-с-с. Рекомендовано больше спать, принимать антидепрессанты и нейролептики, посещать группу поддержки для ветеранов и церковь. Не нервничать, не принимать алкоголь и убрать из дома всё холодное и огнестрельное оружие. Следить за собой и не влипать в неприятности. Отличное начало новой жизни.
Решил остаться в Нью-Йорке. Здесь для каждого найдётся место. Снял квартиру и начал искать работу. Со старыми товарищами встречаться желания не возникало, хотя их связи и могли помочь. Устроился барменом в заведение под названием «Назарет». Что-то внутри щёлкнуло, когда он проходил мимо. Когда-то давно он слышал это слово, вот только не помнил контекст, то ли отец делился откровениями из своей религии, то ли поминал старых как мир рокеров из Шотландии.
Ритм новой жизни только сильнее раскрыл эту пасть… Галлюцинации не отпускали, становились всё реальнее и назойливее. Всё чаще и чаще, вдалеке и в тёмных углах он видел то, чего не могло существовать. А если и не видел, то чувствовал, всем своим естеством. Чаще и чаще. Иногда становилось так страшно, что он не мог сдвинуться с места и нормально дышать. Боролся как мог. Таблетки делали его овощем, но не спасали. Только алкоголь помогал. Словно ставил барьер между этим миром и им.
