Сыскарь понимающе переглянулся со старшим из сопровождавших нас стражников.
– Тот ваш «бастард», что стоял в углу, Ваша Милость?
– Он самый.
– Я пришлю к вам многознающего человека. Вы же разрешите ему описать этот меч, Ваша Милость? И вам даст по нему справки.
– Не вижу препятствий. – Равнодушно пожал я плечами, стимулируя наглого, но достаточного адекватного сыскаря на взаимовыгодное сотрудничество. В будущем он мне (нам) явно сможет пригодиться. – Все что хотел я уже увидел. Спущусь вниз, тут воздух немного спертый.
Окружающие понимающе заулыбались.
Внизу, где воздух был не лучшим мне впрочем, пришлось надолго задержаться. Въедливый следак-фрументор в заваленном трупами и залитом кровью зале снимал с меня показания, наверное, c час. Беглого описания ему оказалось недостаточно, товарищ пытался не упустить ни единой мелочи из моей версии описания обоих конфликтов. Короче говоря, вовремя покинуть это пропахшее говном и тухлой кровью здание я не сумел, так что поневоле пришлось выяснить, почему в нем до сей поры не прибрались.
* * *
Командующий XXVII-м Иламским легионом кир Гейр ан Магн-Сигманн на среднестатистического представителя отечественного генералитета своим экстерьером походил не очень. Куда больше напоминал гончих американских генералов с советских карикатур. Разве что свои разделенные идеальным пробором волосы, стянутые разукрашенным драгметом стальным кольцом диадемы, этот красавец-шатен по местной моде имел до плеч и внешний возраст держал немного за тридцать. Свита вокруг него крутилась как спутники Юпитера вокруг крупнейшей планеты Солнечной системы. И ладно, что немного спокойствия в этот хаос вносили не подчиняющиеся ему лица. Что было впрочем, неудивительно. Слащавый хер в щедро шитом серебром и золотом прикидоне, очень похожий на внезапно помолодевшего Борю Моисеева, в сопровождении подтанцовки с печатью той же страсти на лицах, даже сам по себе мог напугать кого угодно. Его сплоченную группу военные старались огибать по как можно более широкой дуге. Помогалы шестерки нобилей из Городского Совета, легко узнаваемых по штатным золотым цепям на толстых выях, вели себя примерно также скованно. Да и сами чинуши из Магистрата соседства с милейшими ахтунгами почему-то стеснялись. Пожалуй, что один только мой друг Мохан ан Феллем чувствовал себя между этими полюсами страсти как рыба в воде. Наверное, потому что благодаря закалке супруги мог не бояться внезапной вспышки чувств.
