– Извинения приняты, фер Вран. Я тоже погорячился.
– Вот и хорошо, – кивнул я. – Значит, сегодня схватки не на жизнь, а на смерть не ожидается.
Общественность разочаровано загудела. А я, не обращая на нее внимания, продолжил, захватывая своим автоматом сопровождения цели Фальтигерна ап Шоннахта:
– По крайней мере, с вами…
Брат моей, что уж тут мять булки – без пяти минут супруги, взглядом впрочем, предпочел не встречаться. Чувствовал вину, сука такая.
* * *
Планы налета на бордель пошли крахом, но я этим был даже доволен. Моя воля была как стальные тросы на 32! При том огромном количестве искушений, с которыми удалось столкнуться, даме своего сердца я все-таки не изменил. Ну а почти не считается, она в конце-концов могла бы и поторопиться. Ничего бы с ней не случилось, если бы без братца своего приехала. Человек, ну или если угодно альв который по своему безумному мракобесию уже раз пытался меня прикончить, и которого я сам теперь убить не имел возможности, действовал мне на нервы. Немного.
Айлин, проревевшись у меня на груди, конечно же, первым делом попыталась нас помирить, но по очевидным причинам особо не преуспела. Пускай даже это начинание было похвальным. Продолжение отношений с рыжей альвой подразумевало либо примирение с ее родственниками с последующим устройством взаимовыгодных отношений, либо их беспощадную зачистку, чтобы случайно выжившие даже дыхнуть в нашу сторону боялись, не то, что лелеять мысли о мести. Второе выглядело малоперспективно, так что я всецело поддержал первый вариант. Ну и чтобы не тянуть быка за рога предложил Айлин и Фальтигерну поужинать в «Золотой Дрофе». Чтобы так сказать обсудить наиболее горящие вопросы на нейтральной территории.
Постоялый двор, где нашли приют альвы, находился в десяти минутах ходьбы от нее, так что выдвинулись мы туда пешком, оставив служанку Айлин и министериалов ее брата на хозяйстве. Район тут был весьма приличным, ужаса на криминальный мир за последнее время правоохранительные органы нагнали еще более чем приличного, при нас двоих было оружие, так что возможность попасть в неприятности оценивалась призрачной. Ну а неторопливая прогулка по сумеречным городским улицам настраивала на позитив и давала возможность прояснить мешающие конструктивному общению неясности до начала основного разговора.
– Давай, тан[5], остановимся на следующем, – начал я, сжав руку своей женщины, чтобы не волновалась, – извинения мне твои, любезный брат, на х… не сдались. Мне нужно чтобы ты свой подвиг в будущем не повторил. Более удачно, чем тогда, конечно же.
