Исполняя волю губернатора, я взялся за весло, то же самое сделали все, кто находился в моей лодке. Мы гребли почти до самого захода солнца, но так как люди, которые шли с губернатором, были здоровее и сильнее всех, кто был на других лодках, мы не могли ни держаться около них, ни следовать за ними. Видя это, я попросил губернатора, чтобы они кинули нам конец со своей лодки, ибо мы были не в силах идти за ними, он же ответил, что они и одни едва ли смогут достичь земли этой ночью. Я сказал ему, что так как имею мало надежды, что мы сможем идти за ним и выполнить то, что он приказал, то пусть он отдаст приказ, что мне делать в этом случае. Он мне ответил, что сейчас не время отдавать приказы, поэтому пусть каждый спасает жизнь как может, и что он сам намерен поступить подобным образом. Сказав так, он отплыл от нас на своей лодке, а я, не имея возможности следовать за ним, пошел к другой лодке, которая держалась мористее и дожидалась меня. Подплыв к ней, я увидел, что это была лодка капитанов Пеньялосы и Тельеса. И вот мы плыли вместе четыре дня, съедая каждый день по строгой мере горсть маиса.
По прошествии этих четырех дней нас захватила буря, во время которой вторая лодка пропала, и только по великому милосердию божию мы сами не утонули, таково было ненастье: все это происходило зимой, было очень холодно, и мы уже долго страдали от голода и от ударов, которые нам наносило море, поэтому на следующий день люди начали падать в обморок, так что к концу дня все, кто были в моей лодке, уже лежали друг на друге полумертвые, и только пять человек еще оставались на ногах. Когда же наступила ночь, осталось только двое, кто мог управлять лодкой — я и боцман, и в два часа ночи боцман сказал мне, чтобы я взял лодку на себя, ибо он был в таком состоянии, что думал, что умрет этой же ночью; тогда я взял руль, а в середине ночи подошел посмотреть, не умер ли боцман, но он мне сказал, что ему лучше и что он будет править лодкой до утра. И поистине в этот час хотелось мне самому быть мертвым, чтобы только не видеть такие муки моих людей.
После того как боцман взял управление лодкой, я хотел было отдохнуть немного, но не смог; никогда еще сон не был так далек от меня, как в эту ночь. Уже перед рассветом мне почудилось, что я слышу гул прибоя, какой бывает при низком береге, потому что волны обрушиваются на такой берег с сильным грохотом; в испуге я позвал боцмана, и тот мне сказал, что мы, наверное, недалеко от земли. Бросили лот. Оказалось, что глубина под нами — шесть морских саженей
