Нашелся один бывший наш. Обрадовался встрече, выпил, расчувствовался, вроде бы подтвердил догадки. Сергей Алексеевич купил у него несколько бронзовых амурчиков, пообещал покупать еще, получил в обмен лондонские телефоны. Стал звонить. Сначала ничего не выходило, потом по одному номеру ответил какой-то Тони, кажется, смекнул, о чем речь, согласился встретиться и назначил день и место.
Они встретились в десять утра в холле шикарной пятизвездной гостиницы через дорогу от Гайд-парка. Раз в месяц по субботам здесь устраивались антикварные ярмарки. Сергей заплатил три фунта за вход, пошел между рядов ярко начищенного старья. Было пустовато — рано для покупателей. Две русские тетки, крашенные под блондинок, с красными от волнения рожами и стекающей по гриму косметикой носились от одного ювелирного прилавка к другому и скупали все бриллианты от карата вверх. Пожилой джентльмен сидел, сильно сгорбившись, рассматривал золотые монеты в черной планшетке. Сергей плохо понимал в Востоке, показалось, что Бактрия, впрочем, он мог ошибиться.
Тони все знали, сразу показали дорогу к его прилавку, и Сергей Алексеевич понял, что, кажется, угадал. Он вспомнил, что уже видел Тони, смотрел на его барахло; но тогда, не имея специальной цели, поставил в памяти отметку, не обратил особого внимания и почти забыл. Теперь ощущения вернулись, соединились с новым взглядом. Получилась мрачно-роскошная картина с двуцветной черно-золотой доминантой. Тони был стройным кудрявым брюнетом не старше тридцати пяти, похожим на итальянца. Он был в черных узких брюках, в черной рубашке с черными блестящими разводами и, чтобы не нарушать гармонию, пил черный кофе из черного пластмассового стаканчика. За ним на полках стояли два десятка каминных часов. Корпуса сияли ровной, нигде не поцарапанной, не потертой позолотой. Все был ампир — то, что нужно истинным ценителям изящного. Огромный, сантиметров семьдесят, черный от патины Геракл, облокотившийся о золотой жертвенник с циферблатом. Горации с мечами, бронзовая пародия на Паулину Бонапарте Кановы, золотая индейская принцесса с вкрадчивым конкистадором, роскошная голая негритянка на коленях с цепями на руках и ногах, золотые путти с виноградом. Все часы негромко тикали, показывали правильное время и в честь прихода Сергея Алексеевича устроили беспорядочный, но очень интеллигентный перезвон. Было несколько статуй: бюст Марии-Антуанетты, два дерущихся мужика с сильно оттопыренными задницами — что-то вроде Геракла с Каком, спящий Гермафродит. Сергею Алексеевичу не нужны были часы. Несколько лет назад их понавезли столько, что смысла не было, но идеальное состояние предметов, ровная, совершенно одинаковая позолота и очевидная ориентация на солидного покупателя со вкусом давали надежду на развитие темы.
