Мне страшно…
Некоторое время Артур просто смотрел на эту последнюю строчку, и по спине у него медленно расползались мурашки. Потом свернул распечатку и сунул ее обратно в карман. Дыхание опять начало застревать, и он поневоле сосредоточился на том, чтобы придать ему неторопливый, уверенный ритм. Медленный вдох – задержка – столь же медленный выдох… Правда, разум по-прежнему продолжал лихорадочно соображать.
Дело, похоже, обстояло еще хуже, чем ему казалось вначале.
Все страхи, которые он до сих пор довольно успешно загонял вглубь, грозили одновременно вырваться из-под контроля и вогнать Артура в нерассуждающую животную панику. Застарелая боязнь смертоносной эпидемической вспышки, помноженная на жуткие столкновения с собаколицыми и самим Мистером Понедельником…
Он и Ключа-то, если на то пошло, определенно побаивался.
«Дыши, – приказал себе Артур. – А пока дышишь – рассуждай!»
С какой стати ему вручили Ключ? И Атлас? Кто – или что – были Мистер Понедельник и личности в котелках? Была ли реальная связь между их появлением и нашествием вируса, устойчивого к вакцинам? Да и следовало ли говорить о вспышке болезни, может, затронуло лишь Эда, Листок и их семью?..
Артур покосился на собаколицых, по-прежнему торчавших под окном, и непроизвольно тронул рукой Атлас и Ключ, лежавшие на столе. Прикосновение вызвало что-то вроде электрического разряда; Атлас раскрылся с громким хлопком, от которого Артур подскочил, как напуганный котенок. Атлас же, как и раньше, принялся увеличиваться, пока не занял почти все пространство, ограниченное словарными баррикадами.
Вот только на сей раз он не предложил Артуру заново полюбоваться изображением Дома. На развороте возник набросок физиономии собаколицего – правда, без идиотского котелка, несвежей рубашки и старомодного темного костюма. Нарисованный персонаж был облачен в какое-то подобие мешка, однако рожа узнавалась сразу и наверняка. Да уж, один раз увидев, мудрено было бы не узнать!
Картинку почти сразу сопроводили слова, начертанные незримой рукой. Незнакомый алфавит не давал шанса прочесть надпись – но вот письмена стали меняться, на глазах превращаясь в самые обычные английские буквы. Ну, может, не совсем обычные – шрифт оставался старинным, непривычным для глаза, но прочесть было можно. То тут, то там возникали чернильные кляксы, и все та же незримая рука их торопливо счищала… Но наконец надпись обрела законченный вид, и Артур с понятным любопытством принялся ее разбирать.
