— Нет, — Дайм с трудом улыбнулся, — намного хуже.
Из разноцветных пятен наконец-то поступило лицо Роне.
— А знаешь, мне нравится твоя паранойя. Ты же мне не доверяешь ни на динг, не так ли, мой светлый шер… Чш-ш, не отвечай. Мы сегодня договорились говорить только правду, а ты уже готов вежливо соврать. — Бастерхази понимающе и грустно улыбнулся. — Так вот, мой светлый шер. Так как ты не доверяешь ни на динг этому хитрому и опасному мерзавцу, тебе следовало бы внимательно за ним присматривать. Держи друзей близко, а врагов еще ближе, хорошо ведь сказано, а?
— Отлично сказано, — кивнул Дайм, накрыв ладонь Бастерхази своей ладонью и прижавшись к ней щекой.
— Ну вот, ты можешь быть близко. Совсем близко. В моем доме, в моей постели. В моем сердце. Ты можешь узнать обо мне все, что захочешь. Главное, не оставляй меня без присмотра надолго, вдруг я затею что-нибудь ужасно коварное и опасное для безопасности империи? Отечество тебе не простит, если ты что-то упустишь.
— У тебя на чердаке полный сквозняк, Бастерхази.
— Да. Очень опасный сквозняк. Ты даже не представляешь насколько.
— И ты всерьез предлагаешь мне…
— …спать в моей постели. Держать твой шисов мундир в моем шкафу. Надевать утром этот халат и пить со мной шамьет. Спорим, ты у себя в Метрополии так и не завел шелкового халата? А я буду рассказывать тебе обо всех своих коварных планах и спрашивать совета. Кто, как не будущий глава МБ, лучше всех разбирается в коварстве и интригах? Думаю, тебе тоже будет интересен мой богатый опыт. Кстати, если ты позовешь меня поохотиться на упырей или заговорщиков, я даже составлю тебе компанию. Ну, знаешь, втереться в доверие к коллегам и все такое.
— Втереться в доверие вампирам, о да, ты сможешь.
— Конечно. Для тебя, мой светлый шер, хоть к зуржьим шаманам. — Бастерхази бережно поднес руку Дайма ко рту, прижался губами к костяшкам пальцев. — Любой каприз.
— Тогда еще два вопроса, Бастерхази, раз уж сегодня день правдивых ответов. Что за ритуал ты начал с Шуалейдой перед тем, как убил мою птицу, и что было потом?
— Это не было ритуалом, Дюбрайн. Я всего лишь хотел, чтобы она понимала, с кем целуется, и произнесла вслух, что мы можем быть вместе.
— Ты и Шуалейда?
— Ты, я и Шуалейда. Она, безусловно, прекрасна, я бы сказал — единственная женщина, ради которой я готов бодаться с Пауком, и единственная, кого я готов учить всему, что знаю. Но без тебя это не то, Дюбрайн.
— Сиренам можно у тебя учиться чарующим песням, Бастерхази.
