От его слов, от его властного взгляда внизу живота все скрутилось в горячий узел, колени ослабли, и захотелось… Шу опустила взгляд ниже… и невольно прикусила горящие губы. Роне в самом деле ее желал, и под облегающими черными штанами это было очень заметно. Не очень понимая, сама этого хочет или темный шер манит ее, Шу приблизилась еще на шаг. Ей хотелось коснуться его. Снова. Только на этот раз она точно знает, что ей нужно и с кем. Поэтому на этот раз она не испугается и не сбежит.
Если Роне не вздумает ей врать.
— Ты поможешь мне отомстить Люкресу? — остановившись, спросила она.
— Ты очаровательно откровенна, — в его голосе звучало восхищение. — Разумеется, помогу, но подставляться под трибунал не стану. Даже ради твоих прекрасных глаз, моя принцесса.
Шу презрительно дернула плечом: трибунал — для безмозглых устриц. Тем более что смерть Люкреса и гнев императора в ее планы точно не входит.
— Живой ты мне нравишься гораздо больше, чем мертвый, — сказала она вслух, ничуть не сомневаясь, что Роне услышал все, что она сейчас подумала.
— Ты не представляешь, как эротично это звучит. Шу? — Он сделал еще шаг и протянул руку, коснулся ее скулы пальцами. В его глазах вспыхнуло голодное пламя. — Иди ко мне.
— Это будет стоить тебе вражды с Люкресом, — нежно улыбнулась она, с трудом сдерживаясь, чтобы не шагнуть в объятия Роне и не забыть обо всем на свете. Но забывать обо всем на свете нельзя, если имеешь дело с темным шером-менталистом. И лгать — тоже нельзя. — Я не собираюсь скрывать от него, что ты — мой любовник.
Роне рассмеялся, низко и с искренним удовольствием.
— Ты нравишься мне все больше и больше, прекрасная принцесса, которая стоит десяти чудовищ. Знаешь, что я тебе скажу, моя Гроза?
— Что, Роне?
— Плевать на лживого высокомерного недоноска и его вражду. Ты стоишь не десяти, ты стоишь сотни чудовищ. А Люкрес не тянет даже на одно. Даже на половинку чудовища. И если у него есть хоть капля мозгов, он прямо сейчас побежит обратно в Метрополию, теряя на ходу подштанники.
— Ну нет, Роне. Я не желаю, чтобы он сбежал, не увидев прекрасной принцессы. Может быть, я хочу стать императрицей! А ты бы хотел быть фаворитом императрицы, Роне? — Кажется, она несла полную чушь, но это уже не имело значения. Никакого.
Глаза Роне вспыхнули ослепительно прекрасным темным пламенем, он весь вспыхнул, и на миг Шу показалось, что за его спиной развернулись черно-алые драконьи крылья.
— Клянусь бородой Паука, если императрицей будешь ты — да, — пророкотало пламя: мощное, опасное, готовое сжечь все на своем пути. Ее нежное пламя. — Хочу.
