— Все, хватит! — Венька с Ильей оглянулись. — Съедай свою яичницу и убирайся!
Эти слова прозвучали грубо и неуместно. Оля почувствовала неловкость, будто обидела больного человека.
— Мам, ты чего ругаешься? — глаза Веньки наполнились слезами.
— Оля, и вправду. Ты зачем сейчас сына испугала? Я, пока мы не поговорим, никуда не уеду. Так и знай! Уже после ты будешь решать, гнать меня или нет.
Оля опустила глаза. На кого она злилась? Конечно, на себя. Ни сын, ни гость не виноваты в ее фантазиях. Это она выдает мечту за действительность, а вымещает недовольство жизнью на близких людях.
— Простите, давайте завтракать.
Оля быстро разложила яичницу по тарелкам, нарезала хлеб, сварила кофе. Ели молча. Даже обиженный Венька сидел на своем стульчике, не трещал без умолку, как обычно, а возил чашкой с чаем по столу. Потом мальчик тихонько оставил взрослых и вернулся с двумя машинками. Он положил их на стол и ткнул рукой Илью. Тот поднял глаза.
— Это тоботы, — прошептал Венька гостю на ухо. При этом он косился на мать: не заругает ли.
— Правда? Первый раз такие машинки вижу, — поддержал игру Илья и тоже покосился на сердитую Олю.
— Они так называются, потому что превращаются в роботов. Смотри.
Маленькие пальцы замелькали в воздухе, и через секунду пожарная машина на превратилась в красного робота, а из джип — в желтого.
— Здорово! — Илья опять покосился на Олю, но девушка пила кофе, глядя поверх головы сына. Илья оглянулся: там, на стене, висели часы.
— Веня, поиграй с роботами немного во дворе. Ладно? Нам с мамой поговорить надо, — решил Илья.
— А ты потом придешь?
— Конечно. Ты мне еще не все игрушки показал.
Венька убежал.
— Оля, прости, что никак не начну разговор, но то, что я хочу сказать, очень трудно выдавить из себя. Ты только не кричи на меня, не обзывай сумасшедшим. Выслушай.
— Хорошо. Говори и уезжай.
— Оля…
— О боже! Да не мямли ты! Я слушаю.
— Разреши сделать тест ДНК на отцовство, — выпалил Илья и втянул голову в плечи, будто ожидая удара.
— Чт-о-о-о! С какого перепугу? Или от горя у тебя крыша поехала? — Оля чуть не захлебнулась от возмущения и стала большими глотками допивать кофе.
— Не поехала. Просто открылись новые обстоятельства, — Илья замолчал, пережидая, пока Оля придет в себя от его заявления. Она чувствовала себя так, будто оказалась под асфальтовым катком.
— Что ты хочешь сказать? — прошептала она неожиданно осипшим голосом. — Что тогда, в лесу… был ты?
Она вскочила и кинулась в комнату, остановилась. Бросилась к выходу, раскрыла дверь. Вернулась и стала выталкивать Илью на улицу. Она не могла говорить. От ярости и разочарования свело спазмом горло. Она могла только толкать, толкать, толкать…
