По всему выходило, что надо затаиться и выжидать подходящего момента. Хотя бы того, когда его выведут из машины. Хотели бы убить, сделали бы это сразу. К мешку добавились наручники на руки. Ехали они с полчаса и когда Коршунова вытащили наружу, накинули путы ещё и на ноги. Роман дернулся пару раз, проверяя надежность кандалов и понял, что дела его плохи. Проверка стоила ему нескольких болезненных тычков. Он упал на колени и дальше его тащили волоком, словно он тупая скотина.
Путь закончился в камере, куда его кинули, как пса. Мешок с головы никто не снял. Роман замер на полу, вслушиваясь в ощущения. Вокруг царила тишина. Дышать было трудно. Кожа ощущала холод камня. Но хуже всего была неизвестность.
В таком положение Романа продержали неизвестно сколько времени. Он не раз вставал и успел изучить всю камеру. Три на три метра, кирпичная коробка, где нет ровным счетом ничего. Два раза Роман засыпал, но спал беспокойным, тревожным сном. Мешок с головы он стянул, внутри было темно, его это не особо смущало, но всё равно, ситуация давила на психику. Хотелось есть и пить, сходить в туалет и согреться, но про него словно забыли.
Это было мнимое, опасно обманчивое ощущение. Роман был уверен, что за ним наблюдают. Он это печенкой ощущал.
До ужаса хотелось создать проход и уйти отсюда. Но если его сюда бросили люди князя, то это приговор. Медведь не потерпит ходока среди Коршуновых. Да и скорее всего это место блокируется камнями, поэтому уйти не получится.
За ним явился не сам князь. Теперь ему не почину возиться с такой сошкой, как Роман. Вместо него пришёл цепной пес.
— Что же ты, Рома, — сказал незнакомый мужчина. — Выведете его.
Это он сказал подручным, которые быстро выволокли пленника, протащили по коридору и усадили на стул в допросной, не забыв приковать к полу.
— Чем обязан? — холодно спросил Коршунов, когда они остались наедине.
— Сразу чувствуется порода, — окинул тот мужчину взглядом, — Дело твоё плохо, но гонор остаётся.
Роман смотрел в эти холодные глаза и чувствовал дрожь. У сильных бесов, как когда-то рассказывал отец, есть это врожденное чувство хищника. Если бес встречает слабую жертву, то чувствует предвкушение. Если равного — смесь вызова и азарта. Если более сильного — дрожь и опасение.
— Князь решил от меня избавиться? — прямо спросил Роман. Он хотел бы получить прямые ответы.
— Ты его обманул, — ответил цепной пес со взглядом змеи.
— Как же? — усмехнулся Роман.
