Все это – шизоидное расстройство Франка Лукаса и бедственное финансовое положение семьи – выяснилось лишь в тот день, когда в дверь позвонила полиция, чтобы еще раз опросить сестру Марка из-за изнасилования. Полицейские были растеряны. Потому что не было ни насильника, ни сестры. Впервые в жизни Франк рассказал свои выдумки не тому.
Конечно, все они что-то подозревали. И дети, и мать не могли не заметить его перепадов настроения, бессонницу, постоянные приступы пота и склонность к драматизации. Но разве они любили своего отца и мужа отчасти не потому, что он не очень серьезно относился к правде? Из-за его фантастических, романтических, невероятных историй, которыми он завоевал сердце своей жены и которые маленькие Марк и Бенни слушали с открытым ртом? А разве хороший адвокат не должен иногда подвирать, чтобы спасти своих клиентов?
Боясь правды, семья не решалась расспрашивать Франка, когда за воскресным обедом он рассказывал о событиях недели. А его жена все чаще выбрасывала бутылки в контейнер для сбора стекла тайком, чтобы ни дети, ни соседи ничего не заметили. Тем не менее она никогда не верила, что у ее мужа могут быть проблемы с алкоголем, и Марк тоже начал сомневаться.
Хотя позже врачи объяснили ему, что пусть и нерегулярное, но чрезмерное потребление алкоголя стало причиной его галлюцинаций и бреда, однако Марк считал, что скорее наоборот. Его отец никогда не напивался, чтобы попасть в иллюзорный мир. Он все время жил в нем и брался за бутылку лишь в минуты просветления, когда муки самосознания становились невыносимыми. Марк часто спрашивал себя, что может быть хуже момента, когда занавес иллюзий исчезает и взгляду открывается жестокая действительность. Момент, в который ты мечтаешь только об одном – немедленно вернуться в свой привычный мир. Даже если его не существует.
«Ты такое тоже переживал, папа?»
Марк сделал глубокий вдох и выдох и схватился, как изможденный марафонец, за проволочный забор, ограждающий стройку. Редко он чувствовал такое сходство с отцом, как сейчас. Возможно, врачи ошиблись, когда утверждали, что расстройство отца не передается по наследству. Что, если он не тот человек, за кого себя принимает? Может, он, Марк Лукас, никогда не был женат, не готовился стать отцом и никогда не посещал эту клинику Бляйбтроя? А голос, который он только что услышал за спиной, существовал только в его голове.
– Простите?
Женщина говорила неуверенно, как попрошайка, которой слишком часто отказывали, чтобы она всерьез надеялась на подаяние. Он повернул голову и сразу понял, что с тучной персоной что-то не так. Женщина облизнула верхнюю губу и принялась нервно теребить свои расцарапанные пальцы.
