Нам, впрочем, не удалось отыскать никаких новых данных для выяснения этого факта. Если бы, однако, дело обстояло даже не так, как полагают столь компетентные в данном случае братья Гонкуры, то все же вне сомнения остается тот факт, что ваза, о которой идет речь, служила украшением построенной для Марии-Антуанетты виллы Трианон и что мы имеем перед собой, как доказывают примененные символы, прославление груди не с точки зрения ее естественного назначения, а лишь как эротического возбудителя. Ибо бараньи головы, на которых покоится ваза, символизируют мужскую похотливость. И уже этого достаточно, чтобы считать это украшение важным документом эпохи.
Культ женской груди связан в живописи — как и в поэзии — с культом Венеры Каллипиги. Если Буше изображает прачку за работой, то он вовсе не думает о том, чтобы дать художественное олицетворение труда, он просто ищет удобного случая изобразить позу, особенно ярко оттеняющую эту часть тела. Труд интересовал художников этой эпохи лишь настолько, насколько с ним можно было связать галантную нотку. Так как эпоха особенно ценила красоту пикантно выпуклых бедер, то не менее ходячий мотив в тогдашнем искусстве — изображение задней части женского тела. В особенности Буше отличался в этом отношении, придумывая все новые вариации на эту тему. Он может считаться наиболее восторженным почитателем Венеры Каллипиги в эпоху старого режима.
Разнообразные изображения клистира, модные в 70-х и 80-х годах XVIII века, также преследовали только одну цель: показать и прославить эту часть женского тела в возможно более пикантной позе. Хотя этой процедуре подвергались также мужчины, художники изображали в этой роли только женщин. Частое повторение этого мотива доказывает, кроме того, что эпоха усматривала здесь наилучшее разрешение эротической проблемы в ее вкусе. В рамке поднятого платья эта специфическая красота женского тела получила самое смелое освещение, а всегда преувеличенное retroussé вносило в нее самую рафинированную пикантность.
Культ удушливой красоты прекрасных женских ляжек — вот третья форма царившего тогда культа женской красоты. Обыкновенно он тесно связан с только что указанным. Однако часто изображение этой части тела становится самоцелью или по крайней мере главной темой, как на многочисленных гравюрах Жоллена или на еще более, может быть, многочисленных рисунках Чиприани, столь искусно выгравированных Бартолоцци и другими.
