Оптический нерв – это джунгли из сотен тысяч клеток, образующих сложные связи и комбинации, где входные данные преобразуются еще непонятными для нас способами. Структурное расположение этих нейронов, а также биохимические условия каждой из соединяющих их связей (синапсов) определяют, пройдет ли этот поток данных, и в какой специфической форме.
Кто знает, какие данные в действительности находятся перед моими глазами? Какова бы ни была природа этого входного потока, эти данные регистрируются моей сетчаткой, передающей их в свою очередь поразительно сложному пучку нервных тканей – моему оптическому нерву – по которому они в конечном счете достигают затылочной доли. В затылочной доле данные, которые являются потоком электрических импульсов от двумерной поверхности сетчатки, должны быть отображены (по некоторому набору правил, способному пристыдить изощренную технику всех западных художников с самой эпохи Возрождения) на затылочную кору мозга, где они превращаются в трехмерное представление находящихся передо мной первоначальных данных, и тогда, только после этого, я вижу.
Аналогичные последовательности преобразований происходят и во всех других сенсорных каналах. Продукты всех этих последовательностей преобразований во всех сенсорных каналах доставляют наш первоначальный опыт. Это и есть наше первое соприкосновение, то есть Первый Доступ окружающего нас мира к любой сенсорной системе – зрительной, слуховой, кинестетической и т.д.
Каждая такая последовательность преобразований в каждом сенсорном канале происходит до нашего осознания преобразуемых данных, перед нашим доступом, перед тем, как мы способны его воспринять. Каждый сенсорный канал имеет свою специфическую проекцию на кору. В тех местах, где импульсы, параллельно проходящие в различных сенсорных модальностях, проектируются на соответствующие различные области коры, происходит сложная операция синтеза (несомненно включающая синестезию, то есть отображение, соединяющее различные модальности); эта операция, которую мы, мягко выражаясь, плохо понимаем, приводит к безупречной иллюзии интегрированного опыта, и мы получаем Первый Доступ.
Мы «видим» образы предметов, находящихся, как мы полагаем, перед нами; мы «слышим» звуки, происходящие от непосредственно непознаваемых событий внешнего мира; мы «ощущаем» различия в температуре, структуре поверхности, влажности и т.д., и все это сложные продукты первоначальных стимулов, взаимодействующих с различными неврологическими преобразованиями в цепи событий, происходящих в нашей зрительной, слуховой и кинестетической системе.
