Глава седьмая
Шёпот тоски[11]
Раньше.
Довольно долго они с Адамом шли молча. За Адама она ручаться не могла, но у нее самой дух перехватило от горя. Любые слова натыкались на ком в горле от наворачивающихся слёз и, не найдя выхода, угасали в груди.
И вокруг – ни звука, кроме топота их ботинок, ветра в кронах деревьев да птичьего щебета.
Птицы не знали, что мама и папа погибли. Им все равно, что люди умирают, а оставшиеся в живых сходят с ума. Птицы просто занимались своими птичьими делами – искали червячков, строили гнезда и отгоняли непрошенных гостей со своих насиженных мест.
Вдруг Адам резко остановился, метнулся в сторону и уселся на один из тех валунов, что попадались по всему лесу. Краш уже знала, что они остались после таяния ледников, но еще в детстве нафантазировала, будто их разбросали эльфы, и до сих пор называла «эльфийскими камнями».
– Бред собачий, – выругался он и жадно припал к бутылке с водой.
– Нельзя тут останавливаться, – предупредила Краш. – Слишком близко к дому.
– Думаешь, этот сброд станет за нами по лесу гоняться? – фыркнул Адам. – Они по мелочи промышляют, ради нас от грузовика не отойдут.
– Просто не верится, что столько народу полегло, а этих ублюдков целая толпа уцелела, – в ярости выпалила Краш. – Ну почему таким тварям всё нипочем? Да пусть бы все передохли, без них на свете только лучше бы стало.
– Зараза к заразе не пристает. В них столько яда накопилось, что ни один вирус не удержится, – пояснил Адам.
– Хоть бы папа их побольше успел перестрелять, пока… – начала Краш и осеклась.
– Пока не погиб? – закончил Адам каким-то странно дерзким тоном, и ей показалось, что агрессия направлена в ее адрес.
– Адам, чего это ты разошелся? – вспыхнула она, как всегда, не в силах стерпеть его издёвки, ощетиниваясь даже при малейшем намеке.
– Ага, Корделия, разошелся, – ответил тот. – Потому что если бы не твои дурацкие затеи, ничего бы не случилось.
– Так это я, что ли, приволокла к дому целый грузовик расистов, решивших нас всех перебить?
– Если бы тебе не втемяшилась эта дурь переться пешком три сотни миль по бездорожью, нас бы здесь уже давно не было. Сидели бы себе спокойно в карантине, как нормальные люди, все живы-здоровы.
