Сознание по имени Семечка падает в темноту.
По пути вспоминая, почему Семечка. Так его когда-то называла мама.
4.
За много километров от места гибели Барсукова творилось нечто, на первый взгляд непонятное. Даже, жуткое.
Дмитрий Оболенский сидел в неудобном кресле с колесиками, стоящем в маленьком совершенно белом кабинете. Глаза его были устремлены в одну точку. Из уголка рта свисала тоненькая ниточка слюны. Руки забинтованы. И крепкими ремнями притянуты к ручкам кресла.
В кабинет вошли двое.
— Релаксация? — спросил человек в хорошем костюме. — В реабилитационной капсуле?
— А у вас есть другие варианты? — ответил вопросом на вопрос человек в костюме отличном.
— Год?
— Лучше три.
— Согласие ближайших родственников получено?
— Они и настояли. Отец. Даже пропихнули вне очереди. По блату.
— Хе-хе, замечательно. Рекомендация. Три года в капсуле, по госпрограмме «Реабилитация наркозависимых суицидально настроенных граждан». Гонорар за обследование перечисляйте по ранее присланным реквизитам.
— Хорошо, коллега. От имени корпорации выношу вам благодарность за верно принятое решение.
— Не за что. Это моя работа.
— Передайте историю болезни аналитикам. Пусть разрабатывают сценарий.
— Все уже готово, — человек в хорошем костюме усмехнулся. — Вот файл.
Человек в отличном костюме скользнул взглядом по планшету.
— Маг Огня? Вы уверены?
— Я не вникал. Такой результат выдали аналитики. Да и не все ли равно?
— Да… Действительно. Хорошо. Одобряю. Идем к следующему.
И двое вышли из белой комнатки. А третий остался. Он все так же сидел, не шевелясь и бездумно пялился в стену.
А потом пришел большой медбрат с квадратной челюстью и низким лбом. И куда-то увез Дмитрия Оболенского. Одно колесико кресла вихляло и скрипело, но медбрат не обращал на это внимания. Он делал только то, что ему сказали, а чинить инвентарь команды не поступало.
Через несколько часов, безвольное обнаженное тело лежало в открытой капсуле очень футуристического вида. Именно здесь телу придется провести ближайшие три года. В гигантском гулком зале во все стороны уходили в неведомые дали ряды таких же капсул. Самоубийц-наркоманов много. Далеко не в каждой из этих капсул находился человек с подобным диагнозом. Но во многих.
Реабилитационная индивидуальная программа была разработана, утверждена и загружена.
У тела, под присмотром зевающего врача суетились два техника-киргиза. Очень похожих на техников-японцев, в этот самый момент обслуживающих мозг Семена Барсукова на другом краю Земли.
