— Четыр-ре! — бодро повторил я ему.
— А физику? — не успокоился он.
— А физику — на «пять», — с достоинством и с расчётом на его недослышание громко ответил я.
Чую, что он подобрел:
— Смотри, какой Ньютон! Молодец!
Думалось, что после этого он отцепится, нет — снова тянет жилы:
— А диктант?
Помня отцовский наказ, до этого вопроса я ел подполковника глазами, так смотрел ему в лицо, как наш всегда голодный Жук на кусок хлеба, только что хвостом не вилял, так только потому, что у меня его нет, а тут опустил голову и прошептал, чуть сам себя услышал:
— Двойка.
Нет, не такой он уж и глухой, про двойку так и шёпот услышал. Его словно укусили или кипятком облили:
— Что? Двойка! Выгоню!
С седьмого неба, на котором я уже был после разговора о физике, я полетел в преисподнюю. Вся казарма притихла, будто в ней не было ни души. Нечего и говорить, что если бы было можно в этот момент мне куда-нибудь исчезнуть, забиться в какую-нибудь щель или воробьём выпорхнуть в форточку, то я не ждал бы и минуты. Но я не мышь и не воробей — никуда не забился и не выпорхнул, а стою олухом и, как говорится, — ни мур-мур. Правда, я не совсем этому Маятнику верю, не такой я уж и простак: если сам генерал с моей двойкой смирился, то куда он денется — всего подполковник.
Но всё равно страшно.
— Выгоню! — грозно повторил он ещё раз мне в макушку и более спокойно добавил: — Если в первой четверти не исправишь на четыре. Будешь потом ходить неучем по городу и читать вывески по слогам, деревня-матушка.
И я понял, что гроза минула, никуда он меня не выгонит, что меня скоро обмундируют, как и всех, поставят, наконец на котловое обеспечение и буду я есть армейский паёк и учиться. А за двойку пусть подполковник очень не волнуется: за четверть можно чёрту рога обломать, не то что выучить грамматику. Не буду я читать вывески по слогам, пусть не грозит.
Осмелев я поднял голову и снова начал есть его глазами на полные зрачки. И тут краем глаза в самом дальнем углу казармы заметил Саньку — голова голая, словно горшок, уши лопухами. Он радостно мне улыбается и подмигивает. Живём, дружище!
Что за чин такой — каптенармус?
— Дежурный, каптенармуса сюда! — зычно крикнул подполковник и снова начал то подниматься на носки, то опускаться на каблуки начищенных до блеска сапог. А я стою — руки по швам — и стараюсь сообразить что за чин такой каптенармус — и зачем он подполковнику потребовался.
Кажется же, в школе с военруком мы хорошо штудировали все воинские звания, а каптенармус среди них не попадался. Выходит, что и военрук не всё знает, хотя и хвалился, что он бывший офицер.
