— Владислав Алексеевич, все… в ваших руках.
И сам, подняв пуку, сумел огладить его бок и бедро.
— Хороший ответ, мне нравится, — ответил Влад, подвигаясь еще ближе к Олегу. — В моих, значит… М-м-м, какое красивое «все»…
Одной рукой он уже откровенно ласкал член Грабара, а вторую просунул Олегу под шею, обнимая его за плечо, заглянув в лицо.
— Очень… Красивое, — шепнул еле слышно.
С губ Олега все же сорвался стон. Потому что от прикосновений все тело пылало огнем, а когда смотришь прямо в глаза любовника, то становишься совсем беспомощным. И в то же время понимаешь, что никуда не хочешь уходить и, пожалуйста, только не отпускай.
— А… — голос Грабара замер, подходящих слов просто не находилось.
Только пальцы хаотично и невесомо скользили под бедру Сокольского, подбираясь к внутренней стороне и паху.
Влад наклонился и сорвал стон и незаконченную фразу легким поцелуем. Скользнул губами от уголка рта по щеке вверх, поцеловал ухо, прихватывая губами мочку, шепнул прерывисто, обжигая дыханием:
— Только ради профилактики… Инфаркта…
После чего просунул колено между ног Олега, а вторую ногу закинул на свое бедро, целуя висок, щеку, скулу, снова губы…
Поцелуй оказался разорван слишком быстро. Олег не сразу понял, почему. Губы, кажется, горели. От возбуждения и желания мысли путались, а от хриплого голоса внутри все сладко сжималось. Ибо слишком сексуально, слишком хорошо. Как и всегда… с ним.
Грабар прижался к Сокольскому крепче, обвивая его шею руками и впиваясь в губы, на этот раз не собираясь отпускать просто так.
— Ты уверен, что даешь мне карт-бланш? — шепнул на ухо Влад, словно на самом деле считая, что ему могут отказать. — У тебя последний шанс сказать «нет», мальчик.
Только пальцы по-прежнему ласкали член, а потом дотянулись до яичек и промежности, выглаживая и дразня, заставляя прерывисто дышать и терять волю.
Ногти Олега впились в плечо Влада. Он медленно облизнул пересохшие губы, ахнул от особо откровенного прикосновения и шепотом еле слышно произнес:
— Даю.
— Как же… Приятно… Иметь дело… С профи… — выдохнул Сокольский.
Потребовалось несколько секунд, чтобы дотянуться до тумбочки, рассыпать там какую-то мелочевку, тихо ругнуться. Самому ведь тоже не терпится, это видно и… чувствуется. Но смазка все же нужна.
— Ма-а-льчик мой… Хороший… Сладкий…
Слова возбуждали и ласкали не меньше действий, заставляя отдаваться не только тело, но и душу. Влад неторопливо касался входа, смазывая и лаская его сначала одним пальцем, потом двумя. Было видно, что сдерживался из последних сил, но не хотел причинить боль.
