— Иван Валентинович…
— Послушай, я уже сказал раз. Почему я должен повторяться? Ты же сам понимаешь!
— Да, конечно, я понимаю!
— А мне кажется, что не до конца! Почему у меня ещё нет данных по его игровым сессиям? — седовласый вперил испытывающий взгляд в Марковича, который от такого внимания не знал куда себя деть, — Сколько мне ещё ждать?
— Иван Валентинович, там не всё так однозначно!
— Только не вздумай сказать, что снова причина в «непонятном»!
Леонид Маркович покаянно молчал, а потом, вздохнув, как перед прыжком в холодную воду, начал торопливо говорить:
— «Логи» его сессии расшифровали, но полученные данные внесли ещё большую сумятицу. Было выявлено воздействие, как я уже докладывал, которое оказалось божественным вмешательством. Естественно, внутриигровым. Ему помогли, сейчас это совершенно ясно.
— Можете, же когда хотите! — воскликнул седовласый, — Ну, и кто у нас отличился с вмешательством?
— Пока непо… Простите. Мы не можем определить…
— Чего? Повтори, что ты сейчас сказал, — седовласый, подняв брови, ошалело посмотрел на Марковича.
— «Логи» подчищены, причём сделано это вполне грамотно. Понять, откуда был вход, не представляется возможным.
Седовласый устало закрыл глаза и потёр виски кончиками пальцев, продолжив спокойным голосом, будто не было вспышки эмоций:
— Значит так, Лёня! У тебя ровно семьдесят два часа, чтобы полный, я повторю: полный доклад, лежал передо мной на столе. По истечению этого времени мне придётся подключить к расследованию Корпоративную Службу Безопасности, доложив об этом инциденте. Мне объяснять, чем это чревато? Нет? Вот и хорошо. Если мы не справимся, то на спокойную старость, Лёня, можешь не рассчитывать!
* * *
С разбегу перепрыгнув широкий ручей, экономя дыхание, я старался быстрей добраться к виднеющемуся подлеску, в котором я надеялся сбросить «хвост» затерявшись на местности. Я не знал, какие следопыты из гоблинов, но твёрдо знал, что из меня — он, как из туфель — наушники. Благо я не страдал топографическим кретинизмом, более ли менее ориентируясь на незнакомой местности.
Чёрные изломанные пальцы деревьев топорщились, выглядывая из мёрзлой земли. Рывок на пределе возможностей, я вбегаю в редкую поросль, которую подлеском-то и назвать — похвалить с запасом, но ничего другого мне в голову не пришло.
Опять бегу, опять погоня. Буду стоять — опять догонят. Это уже превращается в некую традицию. Зашел, побегал, поиграл в салочки— замочили, вышел. И так до следующей игровой сессии. Когда же я буду нормально играть, в удовольствие, для «фана», а не вот это всё?
