Боги, неужели ты ослеп? Посмотри на берег, глупец, и отплывай как можно дальше.
Но баржа, несмотря на мысленные мольбы разбойника продолжала своё неторопливое движение. Уж можно было расслышать скрип палубной доски, а спустя некоторое время баржа с негромким стуком ударилась о бревенчатый пирс.
— Ну? Вы долго на берегу торчать будете? — прогудел паромщик.
Борзун в недоумении оглянулся на ведьм и его брови удивлённо приподнялись. Огромная туша гомункула исчезла.
— Светлых дней! — поприветствовала паромщика Хильсена. — Нам бы на тот берег перебраться.
— Да каких светлых дней, — проворчал детина с простоватым веснушчатым лицом, — видали, что твориться, — он обвёл рукой вокруг. — Давайте забирайтесь и отчаливаем. Проезд — пять серебрушек с человека.
— Нас устраивает, почтенный, — ведьма протянула паромщику монету.
— Золотой, — ахнул тот. — Да у меня и сдачи не будет, — он растерянно засуетился.
— Нам не нужно сдачи. Просто сделай свою работу, — ведьма подошла к нему почти вплотную и заглянула в глаза.
Паромщик на мгновенье оцепенел, затем помотав головой, сказал:
— Не извольте беспокоиться, къянмис. Всё будет в лучшем виде, — он посторонился, пропуская их на паром, а затем его взгляд остановился на Борзуне.
— Это же…, — он, выпучив глаза, потянул нож из-за пояса. — Его же вся Пустошь ищет, душегуба проклятого, — он было двинулся в сторону разбойника, но был остановлен повелительным жестом второй ведьмы.
— Всё в порядке. Мы как раз и доставляем его в Искар, чтобы сдать страже.
— Да как же так, почтенные къянмис. Он же сбежит, — заохал паромщик.
Над ладонью ведьмы загорелся небольшой светляк, а паромщик заметно расслабился.
— Так благородные къянмис — магессы, — с уважением протянул он. — Что же вы срезу-то не сказали. Тогда понятно. Отчаливаем?
— Да. Нас тут ничего не держит, — кивнула вторая ведьма.
Паромщик потёр мозолистые ладони, привычно взялся за рулевой рычаг, и деревянная площадка двинулась навстречу противоположному берегу.
Потчуя ведьм нехитрыми шутками, он сам же над ними гулко хохотал, смотря прямо сквозь восьмилапую тварь, которая сейчас преспокойно сидела на палубе, будто её не было.
