Меня хватило буквально на пару минут.
— Ньерк, а у тебя нет ещё одной маски? — затем заметив гоблиншу, которая одной рукой закрыла широкий нос, а второй — волочила за собой тяжеленый топор, оставлявший в снегу узкую борозду, поправился. — Две маски.
— Неа, — беззаботно ответствовал «скрытник».
Беспомощно посмотрев вокруг, увидел, что Немой подзывает меня жестом.
— Саргин, у тебя есть маски? Ух ты, спасибо, — попытавшись взять два протянутых мне тряпичных прямоугольника, я удивился, когда Немой отдёрнул руку, а на второй вытянул указательный палец.
— Одну? Мне две нужно! — маски снова убрали, как только я попытался их забрать. — Блин, да я не понимаю!
— Дай ему один золотой, — Корт с улыбкой пояснил значение жеста следопыта.
— Чего? Золотой за два куска тряпки? Саргин, ты белены объелся? — моему возмущению не было предела.
Немой пожал плечами и ускорил шаг. Маски из его рук исчезли, проворно перекочевав в карман его бушлата.
Подумать только! Золотой за маски. Возмутительно!
Демоны, ну и вонища!
— Саргин, подожди. Я согласен!
Когда силами объединённых Девяти Кланов удалось отбить Храм Двалина от мерзких хаоситов, которые подлостью и предательством под покровом ночи явились, презрев мирный договор, между Свободными Кланами гномов и Кланом Мглы, тогда явился сам Двалин пред очи детей своих и повелел воздвигнуть вокруг Храма неприступную твердыню, дабы более никто не осквернял Место силы Его, чтобы более никогда подгорный народ не терял своих детей в Месте силы Его. Так появилась Цитадель Клана Стали.
(из старой рукописи, написанной почтенным гномом Фалином сыном Трорина из Клана Стали).
Когда я на второй день игры попал в Мирт, мне очень не нравились волки, чуть не схарчившие меня под воротами посёлка. Когда я упал в Пасть Леты и только лишь по счастливой случайности оттуда удалось выбраться — я ненавидел гоблинов. О да, этим маленьким зеленокожим уродцам, которых я ненавижу больше, чем вождь мирового пролетариата ненавидел буржуазию, я всегда предоставлю счёт на оплату. Теперь у меня выработалась классовая ненависть ещё к одним премерзким существам.
Это — рибусы, чтоб им в болото провалиться!
Не знаю, что за сквозняк гулял в голове у этой клячи и чем она руководствовалась, но за нами рибус тащилась до самой кромки Сумеречного леса с настолько преданными глазами, будто мы ему дом построили. Если бы эта интоксикационная скотина ещё полезла со всеми обниматься на прощанье, я бы уже не удивился. Наверняка, стоя перед лесным массивом и смотря нам вослед с грустной мордой, этот ишак гарконский размышлял: «А, может, и дальше с ними пойти? Вон какая компания дружная и хорошая!».
