Объяснения Димона снова принесли в сердце Риммы отчаяние. Даже если она сейчас окажется рядом с Марком, зайти на арену и помочь любимому до окончания поединка чести она не сможет.
— Теперь поняла? Возврата к прошлому все равно уже не будет. Так или иначе, отсюда ты выйдешь либо нашей сучкой, либо мертвым куском мяса. — Продолжил морально давить на Римму прихвостень Ромула. — Ну, так что, по-хорошему разденешься или мне сначала лишить через акупунктуру твое тело подвижности?
Слова Димона заставили девушку поежиться. Ее тело непроизвольно бросило в дрожь. Видя это, он глумливо улыбнулся и добавил:
— Думала, что только твой парень владеет Боевой эгидой? Я выучил это умение еще два месяца назад. Знание акупунктуры очень сильно помогает делать девушек сговорчивыми.
Увидев, что Димон начал двигаться в ее направлении, держа перед собой меч, Римма сглотнула подступивший к горлу комок и заговорила елейным голоском:
— Не надо! Я сама разденусь. Все лучше, чем превратиться в овощ, наподобие Кристины.
Сказав это, девушка сняла с себя куртку и постелила ее прямо на газоне. После на землю полетели юбка, и блузка студенческой формы.
— Вот об этом я и говорил! Так-то лучше! Сдался тебе этот плебей, когда есть все такие клевые мы с Ромулом! Тем более твой Марк уже, скорее всего, отправился в мир иной! Эссенции души ведь у него больше нет… — Начал бормотать Димон, раздеваясь следом за мечницей.
Оставшись в одном нижнем белье, Римма села на расстеленную заранее куртку и приняв сексуальную позу, откровенно раздвинула ноги:
— Ну что жеребец, долго мне еще тебя ждать?
***
— Скоро, очень скоро я воздам тебе по заслугам плебей! — Довольным тоном продолжал повторять Ромул всю дорогу до арены.
Я же просто молча шел за ним, считая ниже своего достоинства отвечать этому парню на его бормотания. Несмотря на то, что наш конфликт длился уже довольно долго, с момента столкновения на соревнованиях за место в Храме возрождения, своего пика он достиг совсем недавно. Я до сих пор не мог простить Ромулу и его дружкам ту подставу с мантикорой на границе территории Небесной академии. Слишком уж подло тогда они себя повели.
Причем больше всего меня злил не поступок Ромула, а то, что его начал прикрывать ректор. Своей финальной речью на разбирательстве по моему делу он тогда сильно меня зацепил, назвав чернорабочим. Отчасти именно поэтому я и решился ответить на несколько вопросов репортеров. Мое интервью должно было добавить перца в сладкую жизнь этого продажного ублюдка.
