попробовала. Я приперлась туда через час, вся взмокшая, с натертыми ногами и обожженная солнцем до черноты. Пять километров – это гораздо больше, чем кажется, если идти надо в горку и ты тащишь на себе книжек больше собственного веса.
Мы с Джульет вышли из леса и распрощались. Я крепко обняла ее и помахала Тони, прежде чем уйти в дом.
Наш дом больше напоминал коробку, чем нормальный дом. Четыре стены и простая А-образная крыша – ни террасы, ни балконов, ни завитушек. И, что было важнее всего для моих родителей, – никаких соседей.
Мои родители любили курить траву и даже выращивали ее на заднем дворе, так что чем меньше вокруг народу, тем лучше. Я лично этого не понимала. Мы с Джульет несколько раз пробовали покурить, но я становилась от этого просто тупой и сонной. Так что я предпочитала диетические таблетки.
– Би-и-иБи-и-и-и-и-и! – закричала мама из кухни. Там орало старенькое радио, и она помешивала что-то на плите. – Я приготовила ужин! Ты голодная?
Я подошла к кухонной двери и оперлась о косяк.
– Не особенно, – соврала я. – Я лучше пойду в душ и потом сделаю уроки.
Мама повернулась ко мне с виноватой улыбкой на веснушчатом лице.
– Ну, может, оно и лучше. У нас кончилось нормальное молоко, – хихикнула она. – Так что я взяла вместо него миндальное, а оно оказалось с ванилью. – Она рассмеялась, но я все еще ждала продолжения шутки.
– А что тут плохого? Что ты готовила?
– Суп из тунца! – Она так расхохоталась, что у нее брызнули слезы из глаз. Глотая воздух, она еле могла говорить в промежутках между приступами смеха: – И он… на вкус… как дерьмо!
Папа использовал паузу, чтобы прокричать мне из дальней комнаты, где он, судя по всему, употреблял свой ужин в жидком виде:
– Он на вкус такой, как будто кто-то сунул дохлую рыбу в молочный коктейль и вскипятил его!
Я подавилась смешком, пока мама, согнувшись пополам, хохотала так, что слезы градом текли по ее веснушчатым щекам прямо в длинные, прямые рыжие волосы.
Гадство.
Когда приступ прошел, мама обхватила меня за плечи, поцеловала в макушку и сказала:
– Детка, если хочешь, я закажу тебе пиццу. – И снова начала хихикать.
Я потрепала ее по волосам, как будто она была лабрадором, и на цыпочках пошла в ванную на второй этаж, чтобы начать свой ежевечерний ритуал.
Включив воду в душе, я разделась и, не сдержавшись, прежде чем встать на весы, ущипнула себя за складку кожи на животе, злясь на ее толщину.
Черт! Чуть не забыла!
Я соскочила с проклятой машинки, как будто подо мной развели костер, и плюхнулась на унитаз, выжимая из себя последние несколько миллилитров.
