[20].
В том, что касалось Туниса, экспедиция Карла V оказалась безрезультатной. Прежде чем отплыть в августе домой, он заключил с Хасаном договор, по условиям которого Тунис должен был платить дань Испании, а Голетта передавалась под власть правителей Кастилии, рабов-христиан надлежало освободить, а пиратство – запретить. Кроме того, Хасан брал на себя обязательство ежегодно подтверждать свою верностью императору, поставляя ему шесть берберских коней и двенадцать соколов. Карл и мавр поклялись крестом и мечом соответственно. Однако договор остался лишь на бумаге. Ни один мусульманский правитель, вернувший себе власть такими же методами, как те, что использовал Хасан, проливавший с помощью христиан кровь мусульман и осквернивший дома последних ужасными зверствами «неверных» солдат, называвший себя вассалом испанца-«идолопоклонника», не мог надеяться на то, что сможет долго продержаться на троне. Люди, на головы которых он призвал эти страшные бедствия, одновременно боялись и презирали его, причем отвращение, которое они испытывали по отношению к предателю ислама, было настолько сильным, что, как говорили, когда восстановленный на своем престоле правитель Туниса попытался спасти некую мусульманскую девушку, попавшую в лапы солдат, она плюнула ему в лицо. Все было лучше, чем бесчестие, обусловленное его защитой.
Хасан делал вид, будто правит, на протяжении пяти лет, но народ восстал – священному Кайруану нечего было сказать правителю, получившему свой трон из рук неверных насильников. Императорские солдаты тщетно пытались помочь ему. Самому Дориа удалось лишь ненадолго вернуть прибрежные города под власть никуда не годного халифа, а в 1540 г. сын Хасана Хамид велел заключить отца в тюрьму и ослепить его, и о его судьбе никто не жалел. Побережье находилось во власти пиратов, и, как будет сказано ниже, даже испанцам вскоре пришлось покинуть Голетту.
Так или иначе, поход в Тунис стал подвигом, которым гордились по всей Европе. Карл V редко страдал от пренебрежительного отношения к его деяниям, и, как витиевато утверждал Морган: «За всю свою жизнь я не встречал ни одного испанца, который, как я убежден, не назвал бы меня по меньшей мере раз сорок дурнем Христовым, если бы я попытался заявить, будто Карл V на протяжении 24 часов не дергал весь земной шар за ниточки, а затем начиналось… Хотя ни одному из них недоставало ни добросердечия, ни хороших манер, чтобы сообщить или сделать мне замечание за незнание подлинной истории, поделившись со мной тайным знанием о том, когда именно имел место столь критический и неясный период».
