Вечер. Окна. Люди | страница 34

— Товарищ Шарымова! — Это девочка с челкой вступила в свои права. — Если мы вас пригласим прийти на сбор… сможете?

— А почему же не смогу? Приду.

Она выпускает их и стоит прислушиваясь. Тихо-тихо спускаются ребята по лестнице, не озорничают, не болтают. Вот обогнули одну площадку, дробно простучали еще два марша, вышли на нижнюю площадку… уже и шаги еле слышны… А она все стоит у двери.

Стандартная люстра с тремя рожками вразлет ровно освещает комнату и выявляет все пятна на старых обоях, все трещинки на потолке. Русоголовый молодой человек в клетчатой бобочке навыпуск вдохновенно обмеряет стены, отец записывает цифры, а мать стоит, сложив руки на животе, и с удовольствием наблюдает за их действиями, хотя прекрасно знает, что обмеры ни к чему, нужно десять кусков семиметровых обоев, а если подгонять узоры — одиннадцать, слава богу, трижды ремонтировала без их помощи. Но вот птенец подрос и собирается вить гнездо, надо ж ему проявлять хозяйственность!

Она давно ждет, когда же Василек заговорит о женитьбе, ведь третий год дружат, вместе учатся, оба без пяти минут инженеры. Еще в прошлом году она намекнула, ставя вишневую настойку: «Может, к свадьбе?» Но Василек рассудительно сказал, что «сперва надо встать на ноги», а сам вспыхнул, просветлел. Любит же! На ее характер — тянуть не стала бы, всем поначалу трудно приходится, на то и молодость, а у Василька и Лили какие трудности? Хозяйство — на то есть мама, внучата появятся — опять же есть мама, теперь это редкость, чтоб мама не работала и соглашалась взять на себя заботы молодых! И отец готов помочь, он больше всего боится, что у Василька с Лилей разладится, а потом сын приведет какую-нибудь «фрю»…Но рассудительность сына ему нравится, он уж забыл, чертушка, как они сами начинали — ни кола ни двора, год в общежитии жили врозь, целовались по углам!.. А Василек и сегодня не сказал прямо, что решил жениться, а смущенно заговорил о том, что пора отремонтировать его комнату. Отец сразу засуетился, потащил обмерять стены. А ей, матери, хотелось определенности, она сказала, что отдаст свой зеркальный шкаф, «мне любоваться на себя срок вышел, а молодой — в самый раз!». Василек поцеловал мать в висок, шепнул «спасибо» — и все. Ну ладно подождем.

— Ты сегодня дома?

— Нет, к восьми уйду.

— Свидание?

— Вроде того, — Василек улыбается во весь рот, — с Лилей условились.

Отец и мать перемигиваются за его спиной.

— Может, сюда придете? Я бы тогда торт-скороспелку испекла, Лиля любит.