Александра тихо фыркнула, но заметил это только Ян.
— Во-первых, я не детектив, поскольку мы, если еще не очевидно, не в американском сериале, а в московском доме. Во-вторых, можно без лирики?
— Простите, но иначе не получится. Аленка действительно была для меня не просто квартиранткой… Да она вообще квартиранткой не была, это версия для соседей! Мои чувства к ней — это основа связи, которая установилась между нами за эти прекрасные, прекрасные месяцы…
Кризис среднего возраста каждый переживает по-своему. Кто-то бросается во все тяжкие, кто-то рушит семью, существовавшую много лет, кто-то увлекается экстримом, путешествует по Гималаям, ищет смысл жизни. Но Валентин Бочков оказался из той категории седеющих мальчиков, которые пытаются через излишнюю романтику доказать себе, что они еще молоды хотя бы душой, да и тело не так уж плохо. Так что незадолго до полувекового юбилея он снова начал писать те отвратительные стихи, через которые все остальные проходят лет в шестнадцать, а потом вспоминают только со стыдом.
Для Яна это теперь обернулось чрезмерно витиеватыми и цветастыми свидетельскими показаниями. Себя Бочков выставлял возвышенной душой, покойную Алену Чубарову представлял своей музой, тихим ангелом, последней радостью его угасающего лета. Дело тут было не в его романтичности… по крайней мере, не только в ней. Бочков искренне полагал, что если он убедит следователей в своей Большой Любви к погибшей, это станет для него лучшим алиби.
Но в случае с близнецами он просчитался.
Александра слушала его с каменным лицом, и Бочков вполне мог принять это за сочувствие и симпатию к нему, потому что — ну какая женщина не покорится Любви? А вот Ян слишком хорошо знал свою сестру и без труда читал в ее серебристых глазах всего два слова: «старый мудак». Сам же Ян тоже не находил в этом словоблудии поводов пожалеть Бочкова. Он отметал все сравнения и сторонние рассуждения о душе, для будущего расследования ему нужны были только факты.
А на языке фактов эта история звучала куда проще.
Жил-был богатый и влиятельный бизнесмен Валентин Бочков. Собственно, такая характеристика подходила почти всем друзьям Павла Эйлера, потому что Пашка, в силу природного ума, с нищебродами не дружит. Карьеру Бочков начал строить еще в девяностые и с тех пор продвигался только вверх. Своей личной жизнью он тоже был доволен: в отличие от многих завидных женихов, ему удалось избежать официального брака. Как по минному полю прошел!
