11. Иногда от мук душевных и сильных искушений, страданий и немощей телесных и от томления любви к своему
Любимому становилась Анджела томною, худою и бледной, так что было жалко смотреть. И почти всегда была она слаба и немощна телом.
12. Я же, брат писец, записав все, что приведено ниже, попросил верную Христову помолиться Богу и попросить Его, чтобы Он, по Своему милосердию, Сам открыл, написал ли я что-нибудь ложное или лишнее, и указал ей это, дабы узнали мы от Него самого истину об этом. А верная Христова ответила мне: “Еще прежде, чем ты сказал мне это, я много раз просила у Бога, дабы открыл Он мне, нет ли лжи или лишнего в том, что и сказала, а ты записал. И много раз получала я удостоверите, и был мне ответ, что все сказанное мною и записанное
тобой истинно и нет в этом ничего ложного или лишнего, хотя и не так это хорошо выражено, как бы следовало”.
13. В другой раз так сказал ей Бог: “Все, что написано в этой книжке, согласно с Моей волей и от Меня исходит, и Я приложу печать к этому”. А когда не поняла она Его слов: “Я приложу печать к этому”, Он снова сказал: “Я скреплю это”. Я же писец, ничего не прибавил к ее словам, хотя и много опустил из того доброго, что она говорила, ибо не мог понять
этого разумом моим. Все написанное, по Божьему произволению, было рассмотрено двумя достойными доверия братьями-миноритами. Они тщательно изучили все вместе с ней, и выслушали все записанное мною со слов ее, обо всем с нею поговорили , чтобы убедиться в правильности всего. Было также все рассмотрено владыкою Яковом Колонна и восемью известными братьями-миноритами, из которых одни были лекторами в главных школах, другие — инквизиторами, третьи — кустодами, которые были достойными доверия, мужами скромными и, но Божественной благодати, очень духовными. Из них никто не указывает на ложность написанного, но все это
смиренно почитают и любовно приемлют. Да не удивится тот, кто будет читать эту книжку, что часто встречаются в ней
сладостные и полные любви слова, так как такой способ вы-ражения находим мы в Священном Писании, как явствует из
Песни Песней, особенно же в виду того, что, как ясно читателю, Божественная благодать охранила блаженную от гордыни: напротив — от таких слов стала она смиреннейшей. А слова ее о том, что иногда она восхищалась и преображалась в состоянии озарения, радости или наслаждения и верила, что не утратит его вовек, я, как и другие подобные этим слова, понимаю следующим образом: душа, благословенная Божественным озарением, восходит в некое непрестанное состояние преображения в бесконечнейший свет Божества и в чувство, до той поры ею неиспытанное. И хотя это состояние, как расположение, непрестанно и непрерывчато, как бы по образцу действия, однако это же самое действие, полагаю я, приемлет рост новых пламенений, радостей и сладостей новых вкушений, при сохранении однако того же озарения и чувства в отношении к единому непрерывному действию. А вследствие этого, в применении к таким видоизменениям и напряжениям, можно говорить про обновление больших радостей, сладостей, озарений и явлений.
