Когда до меня дошло, что я написала, а главное, почему, я, само собой, воровато огляделась, заметила, что никто даже не смотрит в мою сторону, увлечённо настаивая на своём варианте, спрятала предательскую карточку в задний карман джинсов и предложила:
— Да Бог с ним, народ. Давайте все пять штук напечатаем, разных. Нашли из-за чего спорить. Лучше скажите, как мы всё это продавать станем? Разрешение на торговлю нам получить не нужно?
— Не нужно, — отмахнулась Чеся. — Мы, жители Славной улицы, даже налогов не платим. Блатные мы тут у них — блатнее некуда.
— Блатные… — горько вздохнула Бро, — а по фене ни-ни не смей. И матерок припрячь поглубже. — И столько тоски было в её голосе, что я тут же вспомнила о необходимости ещё раз наведаться к алконавту. То есть, к алкомагу.
Тьфу-ты! В магическую контору, чтобы денег на цензуру положить…
Но пока мы возились с открытками, пока решали, где на Славной выгоднее разместить точку с товаром (Выбор-то ого-го-го! Целых сто метров в длину и три в ширину!), да как вообще всё это будет проходить, пока решали, кто и из чего сделает нам прилавок (у нас у всех руки, как назло, не стой стороны росли, чтобы самим справиться с этой непосильной задачей), пока, когда стало ясно, что кандидатов на эту роль искать негде, орудовали молотком и пилой, приговаривая «глаза боятся, а руки делают», как-то внезапно наступила ночь.
На диван рухнула без сил и без каких-либо посторонних мыслей, почти сразу вырубилась, даже ни разу (здоровьем Брошки клянусь!) не вспомнив об Эларе и сне с его участием…
… Они сами обо мне вспомнили, и сон, и Элар, явились оба ближе к утру. Сон — тягучим маревом, Элар — лёгким, как крылья бабочки, поцелуем.
— Весь день про тебя не думал, — пожаловался он сиплым голосом, а я всхлипнула, уловив в нём перечные нотки возбуждения. — Ни разу не вспомнил даже.
— А я — да, — зачем-то призналась я. — Пару раз… Уйди, прошу, не мучай меня. Ты обещал же…
— Не могу, — жарко выдохнул. — Ты уходи, а я останусь. Сил нет. Третьи сутки не сплю… О двух вещах мечтаю: выспаться и тебя… ну…
— Ну-ну, — фыркнула я, млея и тая в его сильных руках, как мороженое на солнце.
Но он не улыбнулся в ответ. Прижался своим лбом к моему и прошептал нечто совершенно неожиданное:
— Не приходи больше, Вель.
— Что?
— Всеми богами молю, не приходи. Или закончится всё плохо.
Я нахмурилась и поджала губу, не понимая, что происходит. Элар сам заявился в мой сон, а теперь ещё и требует, чтобы я убиралась? Что за…
