Увидев меня, они вздрогнули, и Лепта вскрикнул пронзительным фальцетом, а Феникс лишь побледнел, сровнявшись цветом лица с ножками дохлого бройлерного цыплёнка. Задорно улыбнувшись сразу обоим я вежливо поинтересовалась:
— Разбить?
Кожа цыплёнка покрылась нездоровыми зелёными пятнами, товарищ его тоже слегка сбледнул, но всё же нашёл в себе силы, чтобы просипеть:
— Можно… Кхы. А ты тут как?
Я провела ребром ладони по сцепленным мужским ладоням, отмечая про себя, что на ты тут переходят легко и сразу, не особо интересуясь мнением собеседника. Не то чтобы меня это злило или сильно напрягало, скорее, было непривычно и слегка дискомфортно.
— Хотела спросить, как с дюком Эларом связаться. — Мужики переглянулись, но я была бессильна прочитать хоть что-то по их вытянувшимся лицам. — Есть у вас какая-то возможность? Какое-нибудь магическое средство связи? М?
Неумолимая фантазия немедленно выдала вариант с яблочком на тарелочке, хотя окружающий древнегреческий антураж никоим разом не располагал к славянской мифологии и сказкам.
Феникс загадочно ухмыльнулся.
— Средство связи, говоришь? — переспросил он и, кряхтя, полез в полосатую постовую будку. И пока он там копался я с ужасом пыталась придумать хоть какой-то вариант, кроме яблочка на тарелочке, но проклятый фрукт засел крепко, как гвоздь в стене, без специальных инструментов не вытащишь.
— Да где же он? — бормотал легионер, повернувшись к нам оборотной стороной фаса. — А! Нашёл! Вот! Куратор для экстренных случаев оставил. Года три назад.
И с видом торжественным, но слегка придурошным показал мне самый обыкновенный пластиковый стаканчик, дно которого за каким-то дьяволом пробили огромным гвоздём. Я окинула «прибор» задумчивым взглядом.
— И что это такое?
— Вдальговорник, — с серьёзным видом ответил легионер. — За синюю линию отойди, а то не сработает.
Опустив взгляд, я заметила, что за воротами действительно прорисована голубая черта, и послушно отступила на нужное расстояние.
— А почему не сработает?
— Потому что рядом с тобой, круглая, ни одна нормальная магия не работает, если только её специальным — очень сложным и очень дорогим контуром не защитить. Синяя линяя этот контур и есть. В летнее время — до пяти часов вечера, в зимнее — до четырёх.
— Понятно, — соврала я с самым умным видом.
Довольно кивнув, легионер прокашлялся, кончиком указательного пальца проверил остроту гвоздя, а затем отвёл руку со стаканчиком в сторону и, вспугнув одиноко забредшего в наш закуток туриста, громко произнёс:
