посеял. Тишина становилась все напряженнее. Казалось, еще немного, и кухня взорвется. Воображение нарисовало бутылку наливки, разлетающуюся на множество осколков, брызги алкоголя, пачкающие стены и потолок темно-вишневыми кляксами. Хлеб распался на миллионы крошек, салат разбросало, как шрапнель, а сочные помидоры врезались в тела родителей, оставляя кровоподтеки на одежде, словно пули из «Томпсона» в гангстерском боевике Хемфри Богарта. Все происходило как при замедленной съемке – вязко, будто мы находились в желе. Но когда осколки воображаемого стекла уже готовы были впиться мне в лицо, пришлось увернуться, и тогда мой взгляд, пронзающий и беспощадный, невольно встретился со взглядами родителей. Я увидел все…
Вернуться в реальность заставил мамин голос.
– Почему ты не смотришь нам в глаза? Даня, скажи правду. Не мучай нас.
– Я никого не мучаю, я ем, – вырвалось у меня.
– Ты хочешь, чтобы я опять плакала? – подобные вопросы всегда были предвестниками грядущей бури.
Мама давила умело, и я делал все, чтобы соответствовать ее представлениям о хорошем сыне. Я молчал. Любое слово будет использовано против меня. Каждое оправдание, любое заверение будет воспринято, как ложь и еще одна выходка избалованного ребенка, мучающего родителей. В их глазах я хоть и не был драчуном и бездельником, но соответствовал смыслу, который они вкладывали в понятие «трудный ребенок».
– Даниил, мы разговариваем с тобой, а не со стенкой. Прояви хоть немного уважения к матери, – отец выдал свою коронную фразу. Так происходило всякий раз, когда я был не в силах продолжать общение. Теперь не зная, что делать, я глупо молчал и смотрел в одну точку. Лучше встать и уйти, но тогда я распишусь в том, что скрываю какую-то страшную тайну. Может, посмотреть им в глаза и больше не бояться общения? Узнать их секреты и расслабиться… Смогу ли?
– Не понимаю, в чем проблема. Я же сказал, что ничего страшного не случилось. Не верите – ваше дело. – Я резко встал, отодвинув стул. Хотел уйти, но отец крепко взял меня за руку, удерживая силой. От неожиданности я дернулся, инстинктивно повернулся к отцу… и моя клятва оказалась нарушена. Я сразу отвел взгляд, но этого хватило, чтобы я узнал то, чего мне знать не следовало…
Вот я и психанул. Скинул тапочки, сунул ноги в ботинки и выбежал из квартиры, не завязав шнурки.
– Данечка, куда ты? Сынок, постой! Объясни… – мамин голос, смешанный с плачем, еще долго преследовал меня. Лавочка под деревом в тихом сквере укрыла меня от посторонних взглядов. Что дальше?
