Я, чувствуя, что бежать некуда и единственный путь к спасению – это наладить контакт с человеческой массой, робко протянула:
– Заговор против Соединенных Штатов Америки. Я – русская.
– Слышь, ты, – толкнула она в бок лежавшее с ней рядом тело, подвинься, дай нашей красавице сесть. – Малыш, давай садись ко мне. Не ссы, тебя никто не тронет, – снова обратилась она ко мне. Она со мной, поняли, бабы? – громко сказала она окружающим женщинам, которые моментально утратили ко мне интерес и занялись своими делами – кто-то спал, кто-то стонал, кто-то болтал друг с другом о пикантных подробностях интимной уличной жизни.
– Я – Пейдж. Ты?
– Мария.
– Ты голодна?
– Немножко, – сказала я, вспомнив, что с ночи ничего не ела.
– Вот тебе мой бутерброд. Ешь, не стесняйся. Мне все равно пора худеть, а то мой Джонни опять уйдет к этой пигалице, – засмеялась она, поглаживая складки на животе.
– Пейдж, извините, а можно вопрос? – сказала я, прожевав подаренный бутерброд и немного придя в себя. – Когда мы были там, в камерах, кто-то так божественно пел. Этот голос спас мне рассудок и жизнь. Это, случайно, были не вы?
Пейдж широко улыбнулась и густо покраснела. – Ну, мож, и я. Можешь не благодарить. Все ок, дорогая. Поспи лучше, как знать, что тебе еще предстоит сегодня.
– Спасибо, Пейдж, – сказала я, свернулась калачиком на бетонном полу, закрыла глаза и погрузилась в сон.
Июль 2017 года, год до ареста
Пусть я с вами почти незнаком,
И далеко отсюда мой дом,
Я как будто бы снова
Возле дома родного…
В этом зале пустом
Мы танцуем вдвоем,
Так скажите хоть слово,
Глубокий бархатный, чувственный и нежный тенор известного русского певца Олега Погудина едва затих, как зрительный зал взорвался овациями. Мужчина в классическом черном смокинге с аккуратным строгим галстуком-бабочкой опустил голову, отчего прядь русой, будто шелковой, челки небрежно упала на полуприкрытые глаза. Еще секунда, и он поднял голову и счастливо расцвел в белоснежной улыбке, принимая заслуженные восторги зрителей.
Маленькая комната Российского культурного центра города Вашингтона утопала в громких аплодисментах. Зажегся свет, и деревянные стены комнаты будто вспыхнули огнем от блеска сотен высеченных золотом с пола до потолка имен российских и американских дипломатов, которые день за днем за десятки лет по крупицам выстраивали мир двух сверхдержав.
Многие благодарные слушатели дарили исполнителю цветы, делали фотографии, просили автографы – известный во всем мире исполнитель романсов дал специальный концерт для тоскующих по родине соотечественников в небольшом двухэтажном особняке центра, островке русской культуры, расположенном в самом сердце американской столицы. Певец вежливо откланялся и исчез в глубине темных комнат. Гости стали медленно и нехотя расходиться.
