- Ну, насчет чувствительности, это ты малость загнул, - возражает Ренат, который Саню тоже знает давно и считает своим другом. Парень как парень. Но, может, на него действительно смерть Алиной мамы подействовала. Смерть есть смерть, тут у каждого своя реакция. Может, поэтому сорвался. У меня когда отец умер, так я не знал, куда себя деть, ни за что не мог взяться. Я тогда целыми сутками спал, чуть в летаргию не впал. Опух аж от сна. Что-то вроде невроза.
Про эту свою сонную болезнь Ренат рассказывал раз в десятый, словно сам удивляясь, что с ним такое возможно, и все с интересом слушали в десятый раз и тоже удивлялись. Не исключено, что и в каждом было что-то, о чем даже не догадывались и что в любое мгновенье могло выплыть. Ведь так проживешь жизнь и не узнаешь про себя.
- А мне кажется, - говорит Вера, - тут еще праздники виноваты. Саня ведь после праздников сразу пропал. Праздники, они ведь тоже выбивают. Мне, например, всегда кажется, что в праздники нужно сделать что-то очень важное, а не знаешь что. Ходишь и маешься, только чувствуешь неясную потребность в чем-то, какое-то требование к тебе. А потом праздники проходят и остается осадок, что вроде ты чего-то не выполнила. Моя бы воля, - Вера пристально смотрит на Рената, - я всегда бы куда-нибудь уезжала на праздники. Хоть в другой город, на экскурсию или на дачу к кому-нибудь.
Аля нехорошо усмехается.
- Какие к черту праздники? Причем тут праздники? И что я должна его, выходит, сторожить все время? Мало ли что его там заденет, если он такой хрупкий и ранимый. Выходит, на него совсем положиться нельзя, так что ли?
- А еще на него могло подействовать, что ты о нем в эти дни совсем забыла, - задумчиво говорит Ренат, искоса поглядывая на Веру. - Понятно, что ты в таком состоянии была. А он себя лишним почувствовал, ненужным. С мужиками такое бывает, чаще всего когда появляется ребенок и женщина полностью уходит в него. От женщины многое зависит...
Аля презрительно кривит губы.
- Все-таки мужчины - страшные эгоисты, - говорит она, то пододвигая, то отодвигая от себя бокал. Просто жуткие! - В голосе ее непримиримость. Только о себе и думают. Им, видите ли, плохо, им мало внимания уделяют, а что, может быть, другому в этот момент еще хуже, еще трудней, им на это наплевать.
Снова воцаряется молчание, и все, наверно, думают о Сане: где он и что? С кем он, Саня?
С кем он - мучает Алю. К ее растерянности, обиде, раздражению примешивается еще и острая ревность, хотя она и не хочет себе в этом признаться. Но где-то в самой тайной части своего сознания помнит, что исчезновение Сани после их знакомства - не первое. Второе. А причиной первого была как раз она - Аля, хотя тогда она, естественно, не думала об этом. Для нее, впрочем, Саня и не исчезал тогда - они жили у нее, почти никуда не выходя, только за продуктами выбегали в ближайший магазин, и так целых три дня. Занимались любовью, смотрели ящик, слушали вертушку, но для всех-то Саня пропал, как воду канул, с ног сбились, его разыскивая. На службе никто не знал, дома тоже, а он, сытый, как кот, валялся на постели в Алиной однокомнатной квартире, попивая винцо из любимых Алиных хрустальных фужеров, лопал мясо, которое она ему жарила, и в ус себе не дул. Какая там болезнь? Откуда?..
