– Да неужели? – спокойно поинтересовался Эмброз, сводя на нет мелодраматический пафос Вайтакера. – Можете ли вы привести в пример какие-либо обоснованные теории или сопоставимые государственные структуры?
Генерал Вайтакер, однако, уклонился от научной дискуссии.
– Простолюдин, – продолжал вещать он, – не в состоянии управлять государством. А ведь они хотят именно этого – лишить вас законной власти. И когда вы останетесь не у дел, что ожидает нашу страну? Анархия!
– А может, выборное правительство? – поправил его Теодор. – Гипотетически. Именно к этому и призывают все их листовки – к выборным представителям всех сословий.
– О да, голосующая чернь, избирающая себе подобных… Оставьте! Пусть свиньи командуют в хлеву!
Виола широко распахнула карие глаза: ее художественная натура набрасывала эскиз будущего рисунка, расставляя по местам персонажей и окружавшие их предметы. Я даже видела эту картину, выдержанную в эстетике классицизма: спорящие представители знати, роскошная обстановка, остатки еды на тарелках и я в бирюзовом платье, невольный свидетель разыгравшейся драмы, композиционный центр, приковывающий внимание.
– Мне казалось, я приглашена на обед, – возвысила голос Виола, – а не в зал заседаний. Раз уж меня на заседания и калачом не заманишь, вы решили устроить дебаты тут, прямо передо мной?
Раздались сдержанные смешки, но генерал Вайтакер не собирался сдаваться без боя.
– Народ не посмеет развязать революцию, – заявил он.
– Я думаю, сэр, – робко предположила я, – сделав ставку на подобное развитие событий, вы проиграете.
Глаза Виолы вылезли из орбит, Теодор, переживая за меня, так плотно сжал губы, что они побелели. Эмброз ободряюще улыбнулся одними уголками рта. Я же расправила плечи.
– Один раз они уже взбунтовались и восстанут вновь, если их долготерпение не получит достойной награды.
Пунцовости цвета, окрасившей картофелеобразный нос генерала, позавидовали бы самые лучшие красильщики тканей. Прежде чем генерал успел сообразить, что мне ответить, сидевшая напротив дама, что поддела его ранее, пронзила меня колючим взглядом.
– Должны ли мы воспринимать это как угрозу со стороны алчных народных масс, которым все мало?
А я-то полагала, она наш друг и сторонник реформ. Что ж, я ошиблась.
– Н-не думаю, – заикаясь, ответила я. – Я просто хотела подчеркнуть, что они верны своим идеалам.
– Мне кажется, это важное замечание, – ринулся мне на выручку Теодор, – то, что они спокойно ждут, учитывая сложившиеся обстоятельства. Почитайте их памфлеты – в половине из них высказывается горячая поддержка юридических реформ и содержатся призывы к терпению, терпению и снова терпению.
