– Дай-ка мне твое копье, – попросил Кирилл.
Катя недоуменно глянула на него; потом, сообразив, протянула палку от швабры. Кирилл скрутил крышку с бензобака. Бензина осталось около половины литра. Кирилл окунул в бак палку, тщательно закрыл крышку и только после этого щелкнул зажигалкой.
С факелом лезть внутрь было уже не так страшно. Держа наготове горящее «копье», Кирилл осторожно вошел в магазин. Никто из темноты не выскочил и даже не выполз.
Сам магазинчик мало пострадал. Справа кто-то опрокинул вешалку, и рубашки с нее валялись на полу. Там же темнели пятна крови. Они вели к главной стойке. То, что там осталось, не смогло бы добраться до них, даже если бы ожило. Кирилл отвернулся.
– Ну что там? – спросила Катя.
– Вроде никого, – отозвался Кирилл. – Только за эту стойку не заглядывай.
– А что там? Мертвец?
– Да. Но его так объели, что он уже не встанет.
Катя скривила физиономию. Обхватив себя руками и поплотнее закутавшись в безрукавку, девушка переступила порог магазина. Белая рубашка на полу сразу привлекла ее внимание. Катя подняла ее и развернула к свету. На левом боку расплывалось красное пятно. Девушка вздохнула и отбросила рубашку в сторону.
– Ты бы всё-таки приглядывал за мной, – попросила Катя и тут же добавила: – Не на меня, а за мной. И вон туда посвети.
Взгляд Кирилла оторвался от ее ножек и переместился туда, куда она показывала. Свет факела озарил справа от входа одинокую витрину. За стеклом лежало нижнее белье. Преимущественно женское.
– Надеюсь, это не секонд-хенд… – проворчала Катя. – Цены похожи на нормальные.
– Ну, теперь-то цены, наверное, значения не имеют, – задумчиво отметил Кирилл.
Катя пожала плечами, при этом обеими руками выгребая на стекло из-под прилавка упаковки товара. Безрукавка снова распахнулась, но девушка была полностью поглощена перспективой наконец-то одеться и не обратила внимания.
– Наверное, ты прав, – заметила она. – Но я всё равно думаю написать хозяину магазина расписку. Мы же с тобой не мародеры какие-нибудь.
– Надо же, – услышали они чей-то голос. – Еще кто-то порядочный остался.
В дверном проеме, прижавшись к косяку, стояла девушка. Очень красивая и очень усталая. Лицо осунулось, нос повесила, и даже черные волосы, казалось, устало спадали по плечам. Первый день после конца света у незнакомки явно не задался. Ее голубая блузка была порвана и висела лохмотьями. Левый рукав вообще отсутствовал, а рука была перебинтована от запястья до самого локтя. Сквозь бинт проступало кровавое пятно. Светло-серые брюки были по колено в грязи.
