Теперь, слегка приободрившись, она заняла место в торце вагона, достала из сумки книгу и открыла на той странице, где остановилась в прошлый раз.
В первой же строке ей в глаза бросилось совпадение, от которого она внутренне содрогнулась.
Глава пятая
Не отдавая себе в этом отчета, Деннис Крид вышел на свободу в свой истинный день рождения, 19 ноября 1966 года: ему исполнилось двадцать девять лет. Пока он отбывал срок в Брикстоне, умерла его бабка Ина; о возвращении в дом так называемого деда нечего было и думать. Близких друзей у Крида не было, а знакомые, которые сочувственно относились к нему до того, как он получил второй срок за изнасилование, не желали – что вполне понятно – иметь с ним ничего общего. Свою первую ночь на свободе он провел в хостеле близ вокзала Кингз-Кросс.
В течение недели Крид ночевал то в хостелах, то на парковых скамейках, а потом сумел найти для себя одноместную комнату в каком-то пансионе. Четыре года он дрейфовал среди трущоб, перебиваясь случайными заработками; порой спал и под открытым небом. Позже он мне признался, что в тот период нередко посещал проституток, а в 1968 году совершил первое убийство.
Школьница Джеральдина Кристи шла домой…
Следующие полторы страницы Робин пропустила. У нее не было сил читать описание увечий, нанесенных Кридом Джеральдине Кристи.
…пока в 1970 году не обрел постоянное жилище в подвале пансиона, принадлежавшего пятидесятилетней Вайолет Купер, бывшей театральной костюмерше, которая, как и его бабка, медленно, но верно спивалась. Это здание, ныне снесенное, впоследствии прозвали «пыточной камерой» Крида. Высокая, узкая постройка из грубого кирпича стояла на Ливерпуль-роуд, неподалеку от Парадиз-парка.
Крид предъявил Купер поддельные рекомендательные письма, которые та не потрудилась проверить, и сообщил, что недавно уволен из бара, но вот-вот устроится в близлежащий ресторан по протекции знакомого. Когда на судебном процессе сторона защиты попросила Купер ответить, почему она с такой готовностью сдала помещение лицу без определенного места жительства и рода занятий, та сказала, что у нее «сердце не камень» и что Крид показался ей «милым юношей, немного потерянным и одиноким».
Решение сдать Криду вначале одну комнату, а затем и весь подвал дорого обошлось Вайолет Купер. На суде она заявляла, что не имела ни малейшего представления о том, как использовался ее подвал, но лишь покрыла себя несмываемым позором, не сумев избежать подозрений и общественного осуждения. Ей пришлось взять себе новое имя и фамилию, которые я обязался не разглашать. «Я думала, он „голубок“: насмотрелась на таких в театре, – оправдывается сегодня Купер. – Пожалела его, вот и все дела».
