Я начал подниматься по лестнице, опасаясь, что ступени вот-вот заскрипят. Однако они сохраняли полнейшее молчание.
В коридоре второго этажа я заметил четыре двери без ручек, все закрытые. Сквозь матовые стекла проглядывались очертания картонных коробок. Изнутри не доносилось ни звука.
На следующем лестничном пролете я спугнул задремавшую черную кошку. Она выгнула спину и зашипела, а потом быстро умчалась куда-то вверх.
На третьем этаже тоже оказалось четыре двери – тремя явно никто не пользовался, а на четвертой, покрытой блестящим шеллаком, виднелись темные пятна. И красовалась медная табличка с надписью «Мелман».
Я постучал.
Ответа не последовало. Я сделал еще несколько попыток – безрезультатно. Возможно, здесь Мелман жил, а наверху, где было больше солнечного света, устроил студию.
Я вернулся на лестницу и поднялся на четвертый этаж.
Одна из четырех дверей была слегка приоткрыта. Остановившись, я прислушался. Внутри кто-то был. Я подошел поближе и несколько раз постучал. Услышал тихий вздох. Толкнул дверь.
Он стоял ко мне лицом под застекленной крышей, примерно в двадцати футах от входа – высокий широкоплечий мужчина с черной бородой и карими глазами. В левой руке кисть, в правой – палитра. Испачканный в краске фартук надет поверх джинсов и клетчатой спортивной рубашки. На мольберте холст, на котором нарисовано нечто, напоминающее мадонну с младенцем. В комнате множество других холстов, но все они либо повернуты к стене, либо чем-то накрыты.
– Привет, – поздоровался я, – вас зовут Виктор Мелман?
Он кивнул – при этом на лице у него не дрогнул ни один мускул, – положил палитру на ближайший стол, а кисть опустил в банку с растворителем. Потом взял влажную тряпку и вытер руки.
– А вас? – спросил он, отбросив тряпку в сторону и снова взглянув на меня.
– Мерль Кори. Вы знали Джулию Барнс.
– Не стану отрицать. Однако вы использовали прошедшее время, из чего следует…
– Она мертва. Я хочу поговорить с вами о ней.
– Хорошо, – согласился он, снимая фартук. – Давайте пойдем вниз. Здесь негде даже присесть.
Он повесил фартук на гвоздь у двери и вышел из студии; я последовал за ним. Перед тем как уйти, Мелман запер студию. Его движения были плавными, почти грациозными. Я слышал, как барабанит по крыше дождь.
Тем же ключом Мелман открыл темную дверь на третьем этаже. Распахнул и жестом пригласил меня войти. Проходя по коридору мимо кухни, я заметил кучу пустых бутылок, стопки тарелок, коробки из-под пиццы. Набитые до отказа мешки с мусором выстроились у шкафа; пол казался липким, а пахло как в цеху по производству специй, по соседству с которым расположилась бойня.
