Последние слова девушка выкрикнула, воздев правую руку к небесам.
— Ибо бессмертные боги не оставят подобную верность без награды! А мы, смертные, должны достойно проводить душу госпожи Риаты Лации Фиды на небеса!
Обернувшись к толстяку, она громко потребовала:
— Дайте мне факел, господин Бест!
— Да, да, госпожа Юлиса, — встрепенулся толстяк. — Сейчас! Ну что же ты там возишься, Танрен?!
Молоденький раб, присев, отчаянно колотил железным прутом по кусочку кремня.
— Что-то никак не загорается, господин Бест, — виновато выпалил он, посасывая сбитые в кровь кончики пальцев. — Может, масла мало?
— Ума у тебя мало, придурок! — рявкнул отпущенник, отвешивая нерадивому рабу тяжёлую затрещину. — Не видишь, госпожа Юлиса ждёт! Дай сюда, сам подожгу, а ты, Билил, всыпь ему сегодня вечером пяток плетей, чтобы не позорил меня перед хозяевами.
— Сделаем, господин Бест, — кивнул широкоплечий надсмотрщик с перебитым носом на заросшем густой чёрной щетиной лице.
Толстяк ловко выбил искру на пучок сухого мха, раздул крошечный огонёк и поднёс его к пропитанной маслом тряпке на конце кривой палки.
Приняв у него из рук пылающий факел, Ника подошла к погребальному костру, и прикрыв лицо накидкой, поднесла огонь к куче хвороста. Громко затрещали сухие ветки, корчась в разгоравшемся пламени. Через минуту рваные рыжие языки поднялись выше человеческого роста.
Девушка не испытывала никакого желания наблюдать за тем, как будет корчиться от жара тело подруги, но обычай не позволял уйти до тех пор, пока костёр не прогорит. Чтобы избавить себя от тягостного зрелища, она прикрыла глаза, стараясь сосредоточиться на предстоящем разговоре с дядюшкой. К сожалению, опущенные веки не избавляли от раздражавшего ноздри запаха горелого мяса.
На миг мелькнула мысль, что труп Риаты следовало бы предать земле. Вот только управитель категорически отказался хоронить отпущенницу возле усыпальницы Септисов без разрешения хозяина имения, а Ника очень хотела сделать все до его приезда. Наверняка дядюшка сразу же засыплет её вопросами и не даст нормально попрощаться с единственной подругой.
— Госпожа Юлиса, — прервал размышления девушки вкрадчивый голос управителя.
— Что вам, господин Бест? — посмотрела на него Ника.
— Вот, — толстяк протянул ей небольшой кувшинчик со сбитой печатью. — Порадуйте госпожу Лацию напоследок хорошим вином.
— Ах, да, — кивнув, вспомнила девушка и виновато улыбнулась. — Я совсем забыла. Знаете, здесь мне ещё никого не приходилось хоронить.
