Крепкий, широкий в плечах чабан Калман Ахматбеков вот уже двадцать третий год весной пригоняет отару в Шор-Булак — самое верхнее пастбище совхоза. Со скалистого перевала далеко внизу видна синяя полоска Иссык-Куля.
— Озеро будто рядом. А на самом деле до него больше сорока километров, — сказал Калман. — Недавно Баллы читал мне легенду об озере.
— Баллы бывает и у вас?
— А как же… Обязательно. Он приносит книги. Если попрошу — читает их вслух. Глаза у меня слабые. От горного солнца, видно.
Жаркое полуденное солнце замерло над горами, над Шор-Булаком. Овцы, истомлённые зноем, в поисках прохлады жались к земле, сбивались в кучу в тени адыров. Калман лежал в зарослях чия и, глядя на фиолетовое безоблачное небо, рассказывал о пионере Баллы Телекееве.
— Я не очень-то любил читать. Считал, что чабану не пристало сидеть с книжкой. И без того у меня, думал, забот много. Но однажды пришёл ко мне Баллы. Так и так, дядя Калман, пионеры Тегерека сажают деревья, растят ягнят и телят, собирают металлолом, сами построили здание школьных мастерских. И ещё мы решили, дядя Калман, доставлять на пастбища новые книги. В Шор-Булаке живёт только три человека. До фермы от вас далеко — вы и в кино не ходите и радио не слушаете… А книга всегда будет рядом. Как друг, товарищ. На вашем пастбище книгоношей буду я. Можете заказывать книги в библиотеке и в сельпо. А я давно книжку в руках не держал. Ну давай, говорю, попробуем, почитаем. В тот день он начал читать мне книжку «Грач — птица весенняя»… Дочитал я её уже один. Потом он принёс «Записки охотника», «Капитанскую дочку». Сейчас жалею: сколько не прочитано мною книг! Тысячи! Нет, поздновато пришёл ко мне Баялы.
И домой старый Шермат не спешил. Лошади шагали будто нехотя, лениво, хотя дорога всё время шла под уклон. Старик напевал какую-то песенку и совсем не обращал на меня внимания.
— Что у вас нового, уважаемый Шермат?
— Ничего! — сказал старик. — Сдал кому надо печку, котёл и муку… Люди довольны, и я доволен.
Вдруг Шермат остановил лошадей и, размахивая руками, закричал:
— Эй, Баялы!
По тропинке спускались два человека; трудно было угадать в них Баялы и Урия — настолько далеко они находились. Но Шермат, бросив вожжи, сидел, поджидая пешеходов.
Глаза не подвели старика: это на самом деле были Баялы и Урий.
— Садитесь, ребята, — пригласил их дед Шермат.
— Спасибо, дед, — сказал Баялы.
Ребята сели, и Баялы стал не спеша рассказывать о пастбищах, о своих встречах, о продаже книг. А Урий не проронил ни слова; он молчал, опустив глаза, и изредка растерянно улыбался.
