— Скатертью дорога, — буркнул себе под нос Цербер.
Но меня уже и без того опять понесло.
— А если кое-кто вновь решит меня неожиданно навестить, то предупреждаю, что в этот раз уже не буду калечить, а стану убивать!
Я повернул голову и увидел, как Босс поморщился, реагируя на мою несдержанность. Он нажал кнопку на столешнице и устало произнёс:
— Анна, оповестите все службы, чтобы в ближайшие шесть часов никто не смел беспокоить Дениса, за исключением форс-мажорных обстоятельств, как то: обвал, цунами, потоп, пожар, падение астероида, вторжение инопланетян.
— Будет сделано, — совершенно бесстрастно прозвучал голос секретаря.
Что же, всё-таки, за отношения между ними с Боссом? Любопытство — не порок, а один из главнейших двигателей развития цивилизации. Когда-нибудь я обязательно разгадаю и эту тайну! Пообещал сам себе я. Если останусь жив, пришлось мне добавить.
— Всё, Дэн, иди, ешь и спи, — махнул рукой Босс по направлению к дверям лифта, — но больше шести часов дать не могу, уж прости. Может врача позвать, чтоб вколол тебе чего-нибудь успокоительного?
— Обойдусь, — ответил я уже на пути к лифту, однако Босс этого уже, скорее всего, не услышал, возобновив свой разговор с начальником охраны.
Однако поспать больше трёх часов мне не удалось. Нет, меня никто не беспокоил, как и приказал Босс, но в такое неспокойное время мой собственный мозг отказывался слишком долго находиться в бездействии. Немного поворочавшись и окончательно убедившись, что вновь заснуть не удастся, я поднялся, умыл лицо ледяной артезианской водой из-под крана, (всё водоснабжение Центра шло из глубинной скважины), и направился в лабораторный блок.
Док встретил меня в таком возбуждённом состоянии, что я даже и не стал пытаться ни о чём его спрашивать, ибо видел — не утерпит, сейчас же сам всё и расскажет. И, разумеется, я оказался прав.
— Мы добились этого, — весело подмигнул он мне, — такой прорыв! Ты только представь, какие возможности перед нами открываются!
Доктор весь сиял и изо всех сил старался говорить спокойно, как и подобает солидному учёному, но это у него сейчас плохо получалось.
— Представлю, — пообещал я, — как только расскажете о чём речь.
Он взял меня за локоть и повёл по проходу между стеллажами с жужжащей, пищащей и урчащей на все лады аппаратурой, одновременно пустившись в сбивчивые объяснения.
Из его речи я понял следующее: нашему ученому, наконец, удалось, пока лишь в теории, отыскать возможность не только перемещения разума в другой мозг с заранее известными параметрами, но и «перебрасывать» его в ограниченных, правда, пределах в черепные коробки других индивидов, находящихся в данный момент поблизости с первичным «скафандром». И доктор горел желанием немедленно испытать метод на практике, то есть на мне.
