- Я понял, - Друг поднялся... - Желаю тебе удачи. А мне пора. - У двери он задержался, чтобы добавить: - И еще одно пожелание. Будь осторожен, к цифрам в клетку не попади.
- Не попаду! - пообещал Знаток, уже вернувшийся к своим формулам.
Через месяц его лабораторию видели заваленной книгами об искусстве, заставленной скульптурными группами и картинами в рамах - прямо из запасников художественного музея. Стены скрылись под расчерченными репродукциями самых знаменитых картин. Над компьютером дрожал знойный мираж, в котором под музыку Дюка Эллингтона покачивался караван тяжело навьюченных дромадеров. Стрелки приборов зашкаливали. Из-за большой нагрузки в сети осветительные лампы едва тлели, поэтому на крышках приборов истекали парафином несколько толстых ароматических свечей, а сам хозяин писал при огне семилинейной керосиновой лампы. Он очень исхудал и сильно ощетинел, но это его не занимало, так как общение с внешним миром все эти дни заменяла ему открытая форточка.
- Как твое богатырское ничего? - привычно спросил, входя, директор. И удивился, увидев его руки. - До сих пор в бинтах?!
- А, это новые, - отмахнулся Знаток. - Вчера перегрелся высоковольтный разрядник.
- Ладно, - сказал директор, - дело житейское. А как у тебя с цифрами?
- Нормально. А что?
- Глаза диковаты. Отдохнуть не пора?
- Что ты! - Знаток нахмурился. - Я уже на пороге открытия. Еще шаг...
- Хорошо, хорошо, - быстро сказал директор. - Только не забывай об осторожности. В любой момент будь готов вернуться - таков наш закон.
- Знаю, - ответил Знаток. - Не первый день... Через неделю закончу этап, но результаты ожидаю только после следующего.
Друг уважительно вздохнул и тихо удалился, унося список необходимых Знатоку материалов и оборудования.
Дней через десять институтские меломаны стали задерживаться у двери в лабораторию Знатока. Сквозь двойную обивку с трудом просачивались измятые, полузадушенные или яростно вырывались дикие, безумные, озверевшие обрывки мелодий, отдельные ноты, а то и целые музыкальные фразы. Одним это напоминало операцию без наркоза, другим - рабочий день в камере пыток, третьи находили, что больше похоже на Рождество Христово в Преисподней. Время от времени к Знатоку заносили грампластинки, магнитофонные кассеты, различные музыкальные инструменты. Однажды видели, как несколько дюжих лаборантов вытаскивали обгорелые обломки рояля и измятый, закопченный геликон. А кто-то из младших научных сотрудников божился, что лично помогал нести носилки, на которых бился в истерике известный оперный баритон.
