Я хотел предложить сестре почитать историю поместья, но не успел я открыть рот, как вдруг в дверь раздался звонок. Короткий и два длинных. Я машинально повернулись к часам, висевшим над столом: 12:00.
– Заколебал звонить!
– А, ну да. Какой пунктуальный! – усмехнулась Машка, тоже посмотрев на часы. – Прямо on time. Когда Господину Сволочу это надоест, я обведу этот день красным в календаре, чес-слово…
– Как месячные?! – нарочно громко крикнул я и пустился к двери. – Пусть этот день настанет сегодня!
Меня внезапно охватил какой-то азарт. То ли чашка выпитого кофе в голову ударила, то ли настроение было хорошее, но за несколько секунд я твердо решил наконец-то изловить нашего мучителя.
– Стой! – прошипела сестра, устремившись за мной.
Звонки продолжались. Короткий, два длинных и короткий. Теперь звук был совсем близко, прямо над головой. Два коротких и длинный. Я смотрел на пластмассовую коробку с прорезями и торчащими проводами под потолком, из которой шел этот мерзкий отрывистый звон. Три коротких, четкая дробь. Мне на секунду показалось, что он идет не из коробки, а из моей головы, и внутри все вдруг похолодело.
Я сунул ноги в кроссовки, превратив их в тапки. Бесшумно, насколько это возможно, повернул защелку входной двери и шагнул в тамбур. Один длинный, нестерпимо долгий звонок. Сразу повеяло прохладой: наша подъездная дверь была сломана и управдом не нашла ничего лучше, как гостеприимно оставить ее открытой нараспашку. Конечно, теперь заходи кто хочет и звони по ночам!
Глазка в тамбурной двери не было. Я хотел заглянуть в замочную скважину, но мысль о том, что через нее легко можно просунуть лезвие и ткнуть им прямо мне в глаз, вовремя остановила меня. Сестра так тоже никогда не делала. Два коротких звонка. Я на секунду прислушался, прислонившись к холодной двери. По спине пробежала дрожь, то ли от холода, то ли от того, что я уловил сиплое дыхание стоящего по ту сторону. Вдруг звонить перестали.
Раньше дверь первой открывала Машка, а теперь я просто не знал, что мне придется делать с тем, кто окажется по ту сторону. Че, я ему «Здра-асьте, хрен свой покрасьте!» скажу? Или: «Привет, я проломлю тебе хребет, бомжара!», чтоб он так и упал сразу, и выкатился бы из подъезда ко всем чертям.
В этот момент мне даже захотелось, чтобы этот кто-то просто исчез, как и во все прошлые разы, а мы бы спокойно вернулись на кухню, никого не поймав, и продолжили болтать. Но отступать было бы глупо.
