Он, мой почти-бывший-напарник, должен был съехать от меня, как только получит доступ к новой служебной квартире. А пока – вот уже никогда бы не подумал – я старался избегать Вениамина. Мне казалось, он предаёт нашу работу, а этим и нашу дружбу тоже. Глупость, знаю. Но избавиться от этой мысли не получалось.
…Чтобы не возвращаться домой, я решил заночевать на базе. Обычно к ночи здесь никого не оставалось, но в этот раз ещё на подходе я заметил в единственном выходившем на улицу окне свет. Поднялся, отворил старую, до последней шероховатости знакомую дверцу. Изнутри дохнуло теплом, окатило привычными ощущениями: потрескивание сигналки на входе, запах чая, ворчание сервера. Я заглянул в одну комнату, в другую… Никого. Завернул в кухню.
Возле кофемашины копошился Веник.
– Привет, – холодновато поздоровался я.
– Привет! – бодро и напряжённо откликнулся он. – Хочешь кофе?
– Неужели ты решил заварить из капсул?
– Да. Только никак не могу выбрать. Я думал, это брусочки. Закладываешь в кофемашину, и она варит. А оказывается, это баночки…
Он указал на батарею ярких перламутровых банок – золотистых, бирюзовых, вишнёвых и розовых. Я взял одну, рассеянно покрутил в руках. Веник, словно оправдываясь, добавил:
– Я ведь скоро уйду отсюда. Обидно будет так и не попробовать. Капсульные машины теперь редкость…
⁂
Мы возвращались домой вместе, привычным маршрутом монорельса. Веник сказал, что уже получил доступ к новому жилью, но решил ещё пару дней провести в нашей квартире. Ключи ему дали по блату: официально в КИЦе – конструкторско-исследовательском центре – он ещё не числился. И честно сказать, я всё ещё лелеял надежду…
Состав вынырнул на особенно красивый участок ночного города. Рельсовое полотно было проложено где-то посередине: выше крыш здешних кварталов, но ниже стеклянных сияющих башен элитных высоток. Вдоль эстакады искрились рыжие провода, по которым то и дело пробегало синее диодное пламя. Дальше, в темноте, сквозь голые ветви светились переплёты окон.
Вечерние окна – прекрасный индикатор разнообразия и качества современных световых аккумуляторов. Раньше все они были стандартно-жёлтыми. Позволить себе оттенки могли только те, кто как следует разбирался в электронике и световых импульсах; лишь единичные квадраты светились мягко-золотым, искусно выверенным, ровным и тёплым, как солнечное плавленое тепло. А теперь едва ли не в каждом окне была подсветка: рыжие, пурпурные, красноватые и с просинью, фиолетовые, резко-лимонные, флуоресцентные и даже фосфоресцирующие цвета переливались тут и там, бледнея, вспыхивая и обваливаясь, словно штукатурка, – явный признак севшего аккумулятора или плохо продуманной подпитки.
