«И трубку за это время не успеешь выкурить толком, — сокрушался Арсин, — не то что потолковать».
Он соображал, как лучше сделать, как не упустить возможность переговорить с Таясь, прикидывал так и этак, словно перебирал из одного конца в другой плавную сеть. И Таясь, похоже, догадывалась, какие желания терзают его душу, потому что, ловя на себе его быстрые взгляды, она тем гуще заливалась румянцем, чем сильнее они приближались к Вырвошу.
Смущение Таясь можно было понять: она, видно, не могла не думать о том, как это ее, да еще одну, повезет домой никому у них не известный парень из другого селения. Вопрос, как еще поглядят на это блюстители старых обычаев, что подумают люди о ней, честной девушке? Не отвернутся ли после этого свои парни-женихи? Таясь не могла не думать обо всем этом, все-таки она была уже в возрасте невесты…
Арсина же нисколько не смущало, кто и что подумает о нем или о Таясь, или о них вместе. Для себя он уже решил, что сделает дальше. «Сейчас или никогда, — твердо сказал он себе. — Сейчас или никогда…»
Высадив подругу в Вырвоше, Арсин вдруг переложил руль и погнал лодку на другую сторону реки, к протоке Рынги, хотя селение Ванды находилось здесь, на левой стороне Малой Оби.
— Что ты делаешь? — всполошилась Таясь. — Ты что, с ума сошел?! Куда меня везешь-то?
— Не бойся. Таясь, — не к месту улыбнулся Арсин. — Скоро узнаешь.
— Что узнаю? — не на шутку рассердилась она. — Ванды вон где, — она махнула рукой в сторону левого берега, — а ты куда правишь? Там же таловый берег, ни одной живой души нет!
— Живой души нет, — попытался засмеяться Арсин, но смех от волнения у него получился какой-то неестественный, сдавленный, — зато избушка есть.
— Какая еще избушка, господи! Я ведь здешняя, лучше тебя наши места знаю.
— Здешняя-то здешняя, а места лучше не знаешь, — опять хохотнул Арсин. — Можем даже поспорить.
— О чем это спорить?
— Ну, что есть здесь избушка. Охотничья…
— Ну и что из того, что есть? Зачем она мне? Мы что, охотиться с тобой будем?
— Охотиться, конечно, не будем… — потупился Арсин. — Просто я хочу тебе избушку показать…
— Да зачем она мне? — еще больше рассердилась Таясь. — Я что, по-твоему, избушек не видела? А ну, поворачивай давай лодку! — Она встала было, чтобы ринуться на корму и вырвать у него весло, но бударку в этот момент накренило, и Таясь вынуждена была снова сесть. — Ну прошу тебя, Арсин. Нехорошо так, ведь люди Вырвоша все видят, что они обо мне подумают? — Таясь глянула на него так, что у Арсина все внутри перевернулось, как на Оби во время внезапно налетевшего грозового шквала. «Наверно, и правда нехорошо делаю», — подумал он, уже готовый повернуть лодку назад. И чуть было не повернул, но посмотрел на девушку еще раз и, заметив мгновенно скользнувшую по ее лицу улыбку, каким-то внутренним чутьем, свойственным, наверное, лишь влюбленным, понял: все эти суровые слова о приличиях — только слова, а сердце ее хочет совсем другого… И это вновь придало ему уверенности.
