Я вижу своё тело со стороны. Обрубок. Оно умирает. Пищат приборы, бегут доктора.
Мимо проносится бесконечность пространств. Я оказываюсь на том мосту, рядом с телом мальчика. В нем едва теплится жизнь, его мать мертва.
Двое незнакомцев, чьи лица разрезали хищные улыбки, тащат тела к краю моста. Дух, что призвал сюда, стоит рядом.
Он разворачивает меня, и я оказываюсь между ним и телом мальчика, которое вот-вот полетит в воду.
В одну секунду происходит несколько событий. Чужой дух пронзает меня, жуткая боль затапливает душу, и вместе с ним, сплетаясь в нечто единое, я влетаю в тело мальчика. В этот самый миг его и меня, который стал им, отправляют в полет.
Последнее, что я ощутил перед тем, как провалиться во тьму, – касание ветра. А потом удар воды. Боль. Но боль не та, что я ощущал душой. Это была боль умирающего тела.
В тот миг, когда тело мальчика сбросили с моста, я ощутил себя живым. Но краткий миг полета закончился ударом о воду и потерей сознания.
Если бы в тот момент я мог испытать чувство иронии, то наверняка посмеялся бы, что стоило умереть и ожить в другом теле, как смерть добралась до меня вновь и доказала, что от неё не уйти.
Но в тот момент мне было не до иронии. Я боролся за то, чтобы отложить свидание с костлявой. Её руки так рядом, но не сегодня.
Сознание вернулось, когда я плыл над кромкой воды. Кашель разодрал горло, легкие жгло огнем. Я задергался, от чего ушел обратно под воду. Тело отказывалось слушаться и сопротивлялось, не хотело отдавать контроль чужаку.
Но я боролся, перебирал руками и умудрился всплыть на поверхность. Течение поспешно уносило меня от злополучного моста. Я увидел его, когда в очередной раз развернулся, меня мотало потоком из стороны в сторону. Мост возвышался вдалеке, очертания расплывались, и блеснула надежда, что те, кто скинул мальчика сюда, не заметили, что он всё ещё жив.
В тот день мне явилось три чуда. Первое – когда незнакомый дух, существо, или как его ещё назвать, забрал меня из моего разрушенного тела и засунул в это. Едва живое, но способное ещё побороться. Второе – когда я мистическим образом смог очнуться на поверхности воды, а не захлебнулся и не отправился кормить водных тварей. Третье – кусок дерева, как спасательный плот, врезался в меня, и я из последних сил, цепляясь непослушными пальцами, схватился за него.
Нахлебался воды и снова закашлялся. Бревно едва держало над водой, оно хотело скрыться, я обхватил его покрепче и залез сверху в надежде, что не перевернусь. Вода холодная, дрожь пробивает меня, в глазах мутно. Вижу плохо, картинка размывается. Вокруг какие-то дома, их силуэты едва заметны, плывут очертания.
