Прийти в себя переводчика принудил клейкий тропический ливень, налетевший безудержным потоком с затканного свинцовым маревом, нависшего прямо над головой тропического неба. Теплая вода хлестала как из ведра, пробивая окружившую лейтенанта тину на несколько сантиметров вглубь, оставляя повсюду стремительно затягивающиеся оспенные воронки. Вся поверхность нижнего слоя леса хлюпала, чавкала и шелестела разнотональными звуками, словно кто-то невидимый неистово лупил одновременно по тысячам разнокалиберных барабанов.
Михаил с трудом разлепил отяжелевшие веки, с трудом раскрыл залепленные болотной тиной глаза. Попробовал их оттереть тылом правой кисти. После чего осмотрелся. Видимость вокруг практически нулевая. Собственный палец с расстояния тридцати сантиметров кажется бесформенным малопонятным пятном. Согнул ладонь лодочкой и, набрав дождевой воды, плеснул ее в физиономию. Кое-как смыв грязь с лица, стал постепенно ощупывать многострадальные члены. Ноги шевелятся, руки выполняют все команды, согнутое пополам тело не сразу, но постепенно разогнулось. Похоже, что кости целы, но весь организм саднит и ноет во всех анатомических областях. Пришла на ум слышанная когда-то присказка: «На нем живого места нет». Сейчас это про него.
Кремнев, стеная и охая, встал на карачки и, не обращая внимания на беснующийся дождь, чего уж беречься, когда и так насквозь сырой, принялся руками, вслепую, изучать, где он находится. Скоро стало ясно, что располагается он внутри хвостовой части самолета, воткнувшегося в зыбкую почву рулями вниз. Вышло, что покоится он как в гигантской изрядно помятой бочке без крышки. Но вода внизу особо не накапливалась, а сразу вытекала наружу через множество дыр, образовавшихся при падении.
Михаил пошарил рукой, где-то тут должны быть тюки с обмундированием. Ведь что-то же смягчило его многочисленные удары при падении. Кроме них, ничего мягкого при погрузке не закладывали. А они как раз находились в самом хвосте самолета. Вскоре его правая кисть уткнулась в валяющийся неподалеку тюк. К удивлению, нож в ножнах и пистолет в кобуре, пристегнутые к поясному ремню, уцелели в этой жуткой передряге и съехали набок.
Лейтенант вытащил нож и, превозмогая боль в ушибленных мышцах, с трудом вспорол брезент, покрывавший воинскую одежду. Накрывшись чехлом, как маленькой палаткой, он с бесчисленными передышками стащил с себя мокрую одежду. Выудил из кучи сухое белье и кое-как в него переоделся. Затем сгреб под себя оставшееся обмундирование и устроил из него некое подобие топчана. Накрыл себя и свое примитивное лежбище брезентом и, свернувшись калачиком на мягком ложе, постарался заснуть.
