Для «Святой Руси» это означает: рюриковичи и русский народ — «совершенно различные понятия».
На Руси нет прецедентного права. Есть — воля. «Воля божья» и «воля трудового народа».
Поскольку без первой вообще, по определению, ничего не делается, то она очень… плюропотентна. Ещё: амбивалентна и изотропна. По нашему фольку: «как дышло — куда повернул, туда и вышло».
А «воля трудового народа», в Галицком эпизоде конкретно — «трудового боярства», была выражена однозначно: «Казнить нельзя помиловать». Куда запятую ставить — решено было заранее.
Дальше демократия в западных русских княжествах будет укрепляться и разрастаться. Потом — татаро-монголы, королевский титул от папы римского, лечь под Польшу…
Пока, в первые дни 1147 года, Давайдовичи поломали основу идеологии монархизма, развалили табу — неприкосновенность рюриковичей. И нетерпеливо ждут: когда ж им принесут голову двоюродного братолюбивого брата.
Свояк со своим огромным табором, с женщинами, детьми, ранеными, разного рода гражданскими, всю зиму голодал в нищих маленьких лесных вятских деревушках и каждую минуту ждал нож в спину от любого прохожего человека. Местного или своего.
Все ж понимают — люди разные. Сумма обещана… офигительная. В качестве вознаграждения выставлено всё имение Свояка.
Поместье? — Из первой десятки на всей «Святой Руси». Табуны — тысячные. Припасы — только по одному эпизоду, описанному в летописи, только мёда — под тысячу бочек. Князь Новгород-Северский весьма не бедный человек был. Соблазн… соблазнительный.
Плюс, естественно, княжеская благодарность от Давайдовичей и прощение «за всё».
— Да и чего ради тут в холоде и голоде помирать?! Всем же понятно: снова подняться князю уже не дадут, а нам-то чего подыхать? Крестное целование? — Ну ты сказанул! Ты на князей русских глянь! Какая присяга?! Какая верность слову?! Это только у нас придурок такой, один на всю Русь, выискался.
Маленькая деталь: о вознаграждении было объявлено вятичам. А вот форма премии — имением, но не серебром — особенно привлекательна для княжьих. Именно этим, ближним, соратникам — и убить князя удобно, и имение его под Новгород-Северским — очень даже пригодиться может.
— А присяга? — А что присяга? Вот как всунут ему нож под ребро, так он напоследок и поймёт, что нечего перед братьями гордиться да хвастать, честью своей приличным людям глаза колоть. Тоже мне: «Пока душа моя в теле, не изменю!». Ну и не надо — просто отделим одно от другого, душу от тела.
